Посвящается моей нью-йоркской писательской команде, понимающей важность Мастерства

Кони австрийцев блестели в лунном свете, всадники стояли на стременах, вскидывая сабли. За ними высились два ряда шагающих штурмовиков. Стволы их орудий целились поверх кавалерии, готовясь дать залп. Над пустым пространством между двумя армиями, отсвечивая металлом, парил дирижабль воздушной разведки.

Французская и британская пехота залегла за частоколом, сделанным из ножа для распечатывания писем, чернильницы и вечных перьев. Враги прекрасно понимали, что против мощи Австро-Венгерской империи у них нет ни единого шанса, но грозный строй дарвинистских монстров, маячивший за их спинами, уничтожил бы каждого дезертира.

Вот-вот должна была начаться атака, как вдруг из-за двери донесся подозрительный звук.

Принц метнулся к кровати, но, сделав шаг, замер и прислушался. За окном легкий ветерок шелестел листвой, однако во дворце все было тихо. Показалось? Мама и отец сейчас в Сараево, а слуги не посмеют побеспокоить его среди ночи.

Алек вернулся за письменный стол и, довольно усмехаясь, двинул кавалерию вперед. Сражение разворачивалось успешно: боевые машины расстреляли укрепления, и оловянные всадники отправились добивать катастрофически поредевшую французскую пехоту. Принц просидел целую ночь над похищенным из отцовского кабинета руководством по тактике, составляя план этого сражения.

Он считал, что имеет право повеселиться, раз уж родители уехали на маневры. Как он хотел отправиться с ними! Увидеть марширующие каре пехоты не на письменном столе, а в реальной жизни, ощутить содрогание земли, когда мимо шагают огромные боевые механизмы…

Но мама, разумеется, сказала «нет». Конечно, уроки важнее какого-то там «парада»! Да что мама смыслит в маневрах? Разве не понятно, что настоящие военные учения дадут гораздо больше, чем замшелые преподаватели с их книжками? Ведь скоро Алеку самому предстоит управлять одной из этих боевых машин. Все говорят, что приближается война.

Когда последний оловянный всадник ворвался в ряды противника, из коридора донеслось отчетливое звяканье, словно кто-то достал связку ключей.

Алек резко обернулся и уставился на полоску лунного света под тяжелой двойной дверью его спальных покоев. Полоску пересекли чьи-то тени, послышался приглушенный шепот…

Снаружи кто-то был!

Бесшумно ступая босыми ногами, принц прокрался к кровати и шмыгнул под одеяло в тот самый миг, когда дверь тихо отворилась. Алек прикрыл глаза, стараясь из-под ресниц разглядеть, кто из слуг решил наведаться к нему в неурочный час.

В комнату хлынул лунный свет, такой яркий, что засияли оловянные солдатики на столе. Кто-то грациозно и совершенно бесшумно проскользнул внутрь. Незнакомец на миг замер, прислушиваясь к дыханию спящего, и перетек к платяному шкафу. В тишине скрипнуло дерево выдвигаемого ящика.

Сердце Алека забилось часто и неровно. Никто из слуг не посмел бы копаться в его вещах!

Но что, если пришелец не вор, а кое-кто похуже? В ушах принца эхом прозвучал голос отца: «Знай: едва ты родился, как у тебя появились враги».

Шнур звонка висит недалеко от постели, но родительская спальня пуста. Отец и его охрана в Сараево, а значит, ближайший караул сейчас в зале трофеев, в пятидесяти метрах отсюда.

Алек сунул руку под подушку, нащупал холодную рукоять охотничьего ножа и замер, успокаивая дыхание, повторяя про себя другие отцовские слова: «Внезапность важнее, чем сила».

В коридоре раздались тяжелые шаги, и вскоре в спальню, топая, вошел еще один человек, направившийся прямо к кровати принца. Застежки на его мундире звенели громче, чем ключи на связке.

— Юный господин! Вставайте!

Алек вздохнул с облегчением и разжал пальцы на рукояти ножа. Это был всего лишь старый Отто Клопп, наставник по механике.

Первый «вор» продолжал перебирать одежду.

— Юный принц давным-давно не спит, — негромко сказал вильдграф Фольгер. — Ваше высочество, позвольте совет: когда притворяетесь спящим, дышите ровнее.

Алек сел в постели и бросил на графа сердитый взгляд. Учитель обладал отвратительной привычкой мгновенно раскрывать любые его уловки.

— Ну и что все это значит?

— Вам придется пойти с нами, ваше высочество, — пробормотал Клопп, изучая пол под ногами. — Приказ эрцгерцога.

— Отца? Он уже вернулся?

— Нет, но ваш батюшка оставил инструкции, — сказал граф тоном, который так бесил принца на уроках фехтования, и кинул на постель брюки и пилотскую куртку.

Алек посмотрел на него с негодованием и смущением.

— Эрцгерцог ведь рассказывал вам о юном Моцарте, — мягко сказал Клопп.

Принц нахмурился, вспоминая излюбленные истории отца о воспитании гениального композитора. Легенда гласила, что наставник мог разбудить Моцарта среди ночи и устроить ему, полусонному, проверку музыкальных познаний. Но при чем тут принц Александр?

— Желаете, чтобы я сыграл фугу? — язвительно спросил он, потянувшись за брюками.

— Мысль забавная, — кивнул фейхтмейстер, — однако прошу вас, одевайтесь быстрее.

— За конюшнями нас ждет шагоход, ваше высочество, — объяснил Клопп, пытаясь изобразить улыбку на встревоженном лице. — Прихватите шлем.

— Шагоход?!

Глаза принца удивленно округлились. Ради управления этой машиной он готов был просыпаться хоть каждую ночь. Алек торопливо принялся натягивать одежду.

— Да, ваш первый урок ночного вождения, — подтвердил Клопп, подавая ботинки.

Алек надел их, вскочил и достал из шкафа любимые краги. Его шаги звонко простучали по мраморному полу.

— А теперь тихо! — приказал граф Фольгер, открывая дверь спальни и выглядывая в темный коридор.

— Прокрадемся наружу, ваше высочество, — прошептал Отто Клопп. — Правда, забавный урок? Ну прямо как у юного Моцарта!

В полном молчании они миновали зал трофеев. Мастер Клопп все так же топал и пыхтел, граф Фольгер скользил плавно и бесшумно, словно тень. За ними безмолвно следили бесчисленные портреты предков Алека — членов семьи, которая правила Австрией более шестисот лет. В лунном свете развешанные по стенам оленьи рога отбрасывали причудливые тени. Каждый шаг гулко отдавался в тишине спящего замка, и в голове принца множились вопросы.

Не опасно ли это — водить шагоход ночью? И что здесь делает учитель фехтования? Всем известно: граф Фольгер предпочитает лошадей и шпаги, но терпеть не может бездушные машины и едва переносит таких простолюдинов, как старый Отто. Ведь Клопп попал на службу не из-за знатного происхождения, а благодаря своему выдающемуся мастерству пилота и механика.