Дмитрий Лобачёв

История французского психоанализа в лицах

À mon petit ange.

© Д. Лобачёв, 2021

© ИД «Городец», 2021

Предисловие

Сложно переоценить влияние открытий Фрейда, которые изменили облик культуры и науки всего двадцатого века. Однако, если отказаться от общекультурных обобщений, интересно проследить влияние психоанализа на отдельно взятую нацию: какие положительные, какие негативные стороны дисциплина о бессознательном сумела обнажить в том или ином случае. Это касается и Восточной Европы, где психоанализ все еще окончательно не утвердился и где, пожалуй, психоанализу еще предстоит совершить свои собственные великие открытия в будущем, учитывая тот интеллектуальный потенциал, который имеется на постсоветском пространстве.

Тем более важной кажется нам возможность говорить об опыте французских аналитиков, чей авторитет и влияние на мировую психоаналитическую мысль сложно переоценить. Французский психоанализ, «французская психоаналитическая школа» до сегодняшнего дня остается одной из наиболее востребованных среди специалистов и интеллектуалов. Тем удивительнее, что фундаментального исследования на эту тему все еще не было написано, да и с переводами уже существующей иностранной литературы (как и с доступом к ней) есть некоторые сложности.

Книга, которую вы держите в руках, конечно же, не претендует на то, чтобы считаться исчерпывающим и фундаментальным исследованием. Ее главная задача, скорее, пробудить у читателей известный интерес к тем или иным персоналиям или теориям для дальнейшего самостоятельного ознакомления с ними и исследования. Не сомневаемся, что однажды мы сможем представить свой собственный, русскоязычный взгляд на проблему развития психоанализа как дома, так и в Европе, и в частности во Франции.

Ну а пока постараемся приблизить этот момент кратким изложением истории психоанализа во Франции в лицах.

Незамысловатое название, которое сложно из-за кажущейся, на первый взгляд, простоты заподозрить в двойном смысле, выбрано не случайно и соответствует той методологии, которую диктует нам изучение истории психоанализа вообще. Еще сто лет тому назад в знаменитом «Очерке по истории психоанализа» Фрейд писал: «Не следует удивляться субъективному характеру предлагаемого очерка… и той роли, которая отведена в нем моей личности, потому что психоанализ — мое творение»[1]. История психоанализа — это всегда история психоаналитиков, это всегда история чьего-либо творения; она отталкивается не от «объективного» — исторического развития государства, народа или политической системы; она берет свое начало как раз в субъективности автора и исследователя, субъективности теоретика и клинициста. Именно поэтому мы выбрали для себя такой путь — рассказать о специфике, особенностях психоанализа во Франции через судьбы различных людей, связавших с ним свою жизнь.

Есть еще и другая причина. О ней пишет, например, Ален де Мижолла: «Нельзя забывать о пристрастии французов к харизматическим личностям, умеющим соблазнять либо своим словом, либо окружающей роскошью, либо героическими идентификациями, которые они вызывают»[2]. Действительно ли это специфическая черта именно французского менталитета, судить сложно. Скажем лишь то, что в девятнадцатом — двадцатом веках мало какой крупный европейский народ избежал влияния «большой» харизматической фигуры, обещавшей своим сподвижникам наслаждение скорой победой. Однако в контексте психоанализа этот тезис однозначно справедлив: французский анализ выстроен не вокруг некой единой теоретической направленности, в отличие от английской или американской школ (которые представляют собой по крайней мере подобие теоретической целостности), а вокруг ярких и харизматических личностей, которых нам на территории постсоветского пространства явно недостает для того, чтобы психоанализ мог заявить о себе. Это еще одна причина, заставляющая нас говорить об истории психоанализа посредством личностей, его представляющих.

Приведенные ниже биографические очерки, конечно же, не исчерпывающи: главная их задача — рассказать о жизненном пути и теоретических воззрениях героев нашей книги. Эти очерки представляют скорее «введение», после которого заинтересовавшемуся читателю будет проще начать ознакомление с теми или иными текстами и персоналиями более детально. Отметим, что целостных жизнеописаний многих из упомянутых в книге героев нет как на русском, так и на иностранных языках. Это упущение (в духе жанра), нам хорошо известное еще со времен античности (сравнение с Плутархом и Светонием нам бы очень польстило, пусть родство с такими мастерами и налагает на нас лишь дополнительную ответственность), в силу возможностей исправляем, хотя в нашу задачу и не входило дать максимально подробный теоретический и биографический комментарий, так как в таком случае каждому из указанных авторов следовало бы посвятить отдельный том, а то и несколько. Разумеется, мы рассчитываем на то, что такие исследования еще появятся, ведь современный русскоязычный читатель все еще довольно плохо знаком с «французской школой», а самобытность и оригинальность многих из них заслуживает всяческого внимания и изучения.

Центральная фигура, которая упоминается, пожалуй, во всех главах книги, — Жак Лакан. Это непреднамеренно и вполне оправданно: Лакан действительно был тем человеком, вокруг которого завязывались самые горячие политические, теоретические и даже личные конфликты и споры. Вполне справедливо его можно назвать лицом французского психоанализа, и стыдливо преуменьшать его роль мы не намерены. Однако, с другой стороны, мы старались, насколько это возможно, избежать «лаканоцентризма» в описании тех или иных событий, стараясь в необходимый момент встать на место его противников и показать их точку зрения. Таким образом, как нам кажется, была соблюдена справедливость в отношении всех героев этой книги, каких бы взглядов они не придерживались.

По каким критериям отбирались персонажи нашего повествования? Конечно же, был ряд «очевидных» претендентов, таких как Ф. Дольто или А. Грин, а в отношении остальных приходилось учитывать не только степень их влиятельности (которую сложно как-то верно измерить или оценить), но и наличие достаточного количества источников, биографических свидетельств, как русско-, так и англо-, и франкоязычных. Именно известная ограниченность в материалах позволяет нам заранее извиниться за возможные неточности и ошибки, которые могут быть найдены в книге, и рассчитывать на благосклонность читателя в дальнейшем.

Мы заканчиваем предисловие с надеждой, что эта книга не только послужит возможностью скоротать пару вечеров, но и вдохновит кого-то на изучение французского психоанализа более детально. Свои старания, труды и знания мы всецело отдаем читателю, себе же, как говорил Александр Македонский, оставляем надежды.

Мари Бонапарт и Анжело Эснар

Для того чтобы понять причины, по которым психоанализ проникал во Францию, преодолевая огромное сопротивление, следует вернуться на три десятилетия назад от выхода «Толкования сновидений», в жаркое лето 1870 года. Тогда примерно три миллиона солдат, французов и пруссаков, по обе стороны границы разворачивались в боевые порядки. Пылили сапоги пехотинцев, уставшие кавалерийские