Посвящается Сюзи, Джеку и еще миллионам читателей романов об Алексе Кроссе, задающим один и тот же вопрос: «А не могли бы вы писать побыстрее?»

Джеймсом Паттерсоном создан целый ряд бестселлеров: «Явился паук», «Целовать девушек», «Джек и Джилл», «Кошки-мышки», и самый последний роман «Прыжок Ласки». Книги об Алексе Кроссе – постоянном персонаже произведений Паттерсона – всегда находят своего читателя.

Энн Рул:

Алекс Кросс – созданный Паттерсоном образ детектива девяностых годов.

«Дейли Мейл»:

Ужасающе до гениальности… пришлось просидеть всю ночь, чтобы дочитать, настолько захватывает эта книга.

«Паблишит Ньюс»:

Паттерсон умеет создать невероятную сюжетную линию, постоянно обновляющуюся и поддерживающую высокий уровень адреналина в крови читателя.

Эд Макбейн:

Напряжение и ужас захватывают и не отпускают читателя. Попробуйте-ка убежать от этой книги.

«Вашингтон Постинсайд»:

Настоящим подарком Паттерсона любителям триллеров стал вашингтонский детектив по расследованию убийств и психолог Алекс Кросс.

Джеффри Шефер, ослепительный в голубом однобортном блейзере, белой рубашке, полосатом галстуке и узких серых брюках от «Хантсмен и сын», в половине восьмого утра вышел из дома и уселся в черный «ягуар».

Аккуратно выведя машину с места парковки, он тут же вдавил педаль газа. Изящный, как ракета, спортивный автомобиль сразу же набрал скорость в пятьдесят миль и моментально оказался у знака «стоп» при выезде на Коннектикут-авеню.

Но, доехав до перекрестка, Шефер не остановился, а, наоборот, надавил на педаль акселератора еще сильней.

Скорость возросла до шестидесяти пяти миль, и Джеффри ужасно захотелось на полном ходу врезаться в каменную стену, тянувшуюся вдоль улицы. Он ехал почти вплотную к этой стене и в мыслях уже видел все последствия столкновения.

В последнюю секунду Джеффри резко вывернул руль влево, и ему удалось избежать удара. С визгом шин «ягуар» завилял по улице, оставляя за собой дымный след горелой резины.

Наконец автомобиль затормозил, развернувшись навстречу движению, и уставился подслеповатым глазом лобового стекла на надвигающийся утренний поток транспорта.

Шефер вновь вдавил педаль газа и рванулся вперед. Каждая машина, будь то легковушка или грузовик, засигналила, оглушая окрестности истошным воем клаксонов.

Не переводя дыхания и не останавливаясь, Шефер продолжал мчаться вперед по улице. Пролетев по мосту Рок-Крик, он свернул налево, потом еще раз налево и оказался на одноименном бульваре.

Едва слышный стон сорвался с его губ. Реакция была непроизвольной, быстрой и неожиданной. Момент страха, слабость.

Шефер вновь ударил по педали газа, и машина, разогнавшись до восьмидесяти, стала судорожно лавировать между легковыми автомобилями и закопченными грузовиками.

Сейчас сигналили только некоторые водители; остальные сидящие за рулем оцепенели от ужаса.

Джеффри миновал бульвар, чуть притормозил и снова прибавил скорость.

Эр-стрит в этот час была еще более запруженной транспортом, чем бульвар. Вашингтон просыпался и отправлялся на работу. У Шефера перед глазами до сих пор стояло манящее видение глухой стены вдоль Коннектикут-авеню. Не надо было ему останавливаться! Он снова принялся искать глазами крепкую, несокрушимую преграду.

При подъезде к Дюпон-серкл Шефер разогнался уже до восьмидесяти миль. Он мчался, словно ракета. Оба транспортных потока остановились на красный свет.

«Отсюда уже не выбраться, – подумал Шефер. – Не сунешься ни вправо, ни влево».

Но перспектива врезаться в зад стоящим автомобилям его не устраивала. Не таким образом ему хотелось бы свести счеты с жизнью. Слишком уж банально – расплющиться о какой-нибудь паршивый «шеви», «хонду» или обыкновенный грузовик.

Он решительно вывернул руль влево и вновь принялся лавировать между машинами встречной полосы. За пыльными стеклами автомобилей Шефер видел застывших с выражением паники и недоумения на лицах водителей. Вновь симфонией страха на высоких нотах вокруг взвыли сигналы.

Машина понеслась вниз по Эм-стрит, по Пенсильвания-авеню в направлении Вашингтон-серкл. Впереди показался Медицинский Центр Университета Джорджа Вашингтона: неплохое завершение?

Вдруг из ниоткуда возникла полицейская машина, сверкая маяками и сигналя, приказывая ему немедленно остановиться. Шефер послушно затормозил и припарковался у обочины.

Испуганный полицейский, держась рукой за кобуру, поспешил к «ягуару». Выглядел страж закона неуверенно.

– Выходите из машины, сэр, – командным тоном произнес он. – Немедленно выходите.

Неожиданно Шефер почувствовал себя спокойным и расслабленным. В теле не ощущалось ни малейшего напряжения.

– Хорошо-хорошо. Выхожу. Нет проблем.

– Вы знаете, с какой скоростью ехали? – возмущенно спросил полицейский, багровея от гнева. Шефер заметил, что коп так и не убрал руку с кобуры.

Джеффри вытянул губы трубочкой, словно обдумывая ответ:

– Ну-у-у, – протянул он, – где-нибудь миль тридцать. А может, чуть больше положенного.

С этими словами он вытащил из кармана удостоверение личности и протянул его полицейскому:

– Но вы ничего со мной не сделаете, так как я – сотрудник британского посольства. А следовательно, обладаю дипломатической неприкосновенностью.

Вечером, возвращаясь с работы, Джеффри Шефер почувствовал, как вновь начинает терять контроль над собой. Теперь он боялся сам себя. Вся его жизнь вращалась в фантастической игре «Четыре Всадника». В этой партии ему досталась роль участника под именем Смерть. Данная игра означала для него все, все то, ради чего следовало жить.

Опять его «ягуар» мчался по улицам в сторону северо-запада, в район Петуорт. Он осознавал, что ему, белому человеку в роскошной машине, нечего там делать. Но Шефер ничего не мог изменить и чувствовал себя не лучше, чем утром.

Немного не доезжая до Петуорта, он остановил машину, достал портативный компьютер и отправил послание другим участникам игры «Четыре Всадника»:

«Друзья!

Смерть вырвалась на свободу в Вашингтоне.

Игра продолжается».

Вновь тронув машину с места, он миновал несколько кварталов. Шокирующего вида проститутки уже выстроились вдоль Варнум и Вебстер-стрит. Из вибрирующего от громкого звука синего «БМВ» грохотала мелодия песни «Мило и медленно». Сладкий голос Ронни Маккола сотрясал наступающий вечер.