Маленькая скандальная история

Алайна Салах

1

— Выше… — хрипло выдыхаю я, проминая головой подушку. — Пожалуйста…

Давление языка перемещается именно туда, куда нужно, заставляя меня захлебнуться до неприличия громким стоном. Хотя о каких приличиях может идти речь, когда в залитой светом комнате между твоих разведенных ног зажата мужская голова?

— Так? — Глаза Антона смотрят в мои — дикие, налитые возбуждением.

Я едва успеваю кивнуть, как он вновь припадает губами к клитору, заставляя меня выгнуться дугой. Финиш уже близко и мне как всегда начинает не хватать терпения. Я в исступлении дергаю волосы Антона и толкаюсь ему навстречу сама в поисках все большего насыщения.

Еще-еще-еще. У него потрясающий язык. Гибкий, нежный, влажный. За время наших отношений он успел попробовать каждый сантиметр моего тела, был там, где его в принципе быть не должно, и это всегда было незабываемо.

— Подрочи мне. — Приподнявшись, Антон ложится на бок и тянет мою руку к члену. Прикосновение к разбухшей плоти усиливает возбуждение, колени дергаются. Пальцы легко скользят по смазке, гладят, сжимают. Особенно мне нравится трогать головку. Она такая горячая, гладкая, тугая. Память моментально проигрывает то, как она ощущается у меня во рту, провоцируя слюноотделение. Нас обоих заводит оральный секс.

— Люблю, когда ты просишь тебе подрочить, — шепотом говорю я.

— А я люблю тебя, — сипло отзывается Антон. — Сучка моя охеренная… Ты возбуждаешь меня, пиздец.

Он тоже меня возбуждает. Люблю я его или нет, я предпочитаю не думать. Сейчас я с уверенностью могу заявить, что до встречи с ним недооценивала всю прелесть секса. Первый неловкий интим с одногруппником и отношения длиной в десятилетие не сумели убедить меня в том, что посвящать заниматься им пару часов в день того стоит.

Антон продолжает ласкать меня ртом, а я удовлетворяю его рукой, наполняясь неконтролируемой эйфорией оттого, как его член максимально раздувается и твердеет. Только с ним я узнала, что секс — это удовольствие не столько от тела, сколько от мозгов. Его грязные фразы в постели доводили меня до исступления быстрее, чем это делало проникновение члена.

— Сильнее, — просит он, сжав мою руку. Я послушно увеличиваю скорость и давление и дергаюсь: внутрь меня вторгаются его пальцы. Надавливают, скручиваются, хлюпают, заставляя мое возбуждение впитываться в обивку дивана. Зажмурившись, я кусаю губу и мычу. Все это слишком, чтобы не сдаться.

— Я сейчас кончу… — успеваю пробормотать я.

— Давай… Я тебя жду.

Крик, спровоцированный сильнейшим оргазмом, вылетает из меня одновременно с раздавшимся хлопком двери. Мне не сразу удается открыть глаза — тело сотрясают конвульсии и оно отказывается мне подчиняться. Лишь знакомый голос, в котором режутся истеричные ноты, приводит меня в чувство.

В дверях стоит худощавая женщина в платье. Ее обычно бесцветное лицо без мазка макияжа сейчас покрыто ярко-красными пятнами

— Что вы… Да как… Твари…Ненавижу! Блядина ты мерзкая!

Мерзкая блядина — это она про меня.

Я бы хотела сказать, что понятия не имею, что тут происходит, но я, увы, имею. Визжащую женщину зовут Вероника Маркушина и она жена моего непосредственного руководителя Антона Маркушина, того самого, чья сперма растекается у меня в кулаке.

Привет всем. Меня зовут Ксения и вот моя история.

2

Полгода назад

В новой узкой юбке, достающей аккурат до колен, я чувствую себя неуютно, как и в замшевых лодочках на десятисантиметровом каблуке. Мой обычный стиль — это джинсы и что-то удобное вроде мягкой рубашки, либо просторной толстовки. Но сегодня нарядиться как заправский тинейджер нельзя — у меня собеседование.

Уволиться из компании, в которой я проработала ни много ни мало, а целых семь лет — непростое решение для той, чей возраст активно близится к тридцати. Это в двадцать можно скакать с одно места на другое в поисках той самой идеальной вакансии, где коллектив дружный и сплоченный, зарплата приличная, имеется полный соцпакет и руководитель вменяемый, без замашек тоталитарного диктатора. А в двадцать восемь понимаешь, что такой вакансии не существует и закрываешь глаза на ряд изъянов.

Причина, по которой я решилась на увольнение, стало желание начать жизнь с чистого листа. Печальный конец девятилетнего гражданского брака — чем не повод? Новая съемная квартира, новые шмотки, новая прическа… Старый офис в подобный расклад никак не вписывался. Так что вот она я: одинокая, безработная, разочаровавшаяся в любви, готовая сделать очередной шаг в неизвестность. Для тех кто не в курсе: бывший парень, которого я за глаза называла мужем, мне изменил.

— Ксения Ковач, — безлико чеканит голос секретаря. — Проходите.

Ксения Ковач — это я. С такой фамилией можно было бы работать на радио или телевидении, но я предпочитаю торчать в офисе за среднестатистическую заработную плату. Скромность — мое второе имя.

— Добрый день, — энергично здороваюсь я, оказавшись стоять перед внушительным офисным столом хозяина кабинета. Хозяина кабинета зовут Антон Георгиевич Маркушин, и он является генеральным директором фирмы, куда я так хочу устроиться.

— Добрый день, — мельком взглянув на меня, отвечает он. Его внимание приковано к ноутбуку, за которым он в данный момент решает свои важные директорские дела.

А что, так можно было? — с иронией думаю я, оценив широкие плечи и приятный возраст потенциального работодателя. На вид ему тридцать четыре-пять. Моему предыдущему шефу, для сравнения, было около шестидесяти, весил он почти центнер и был женщиной.

Не дождавшись, пока Антон Георгиевич предложит присесть, я самовольно опускаюсь на стул. Вся нервозность, которую необходимо испытывать перед собеседованием, куда-то испарилась, уступив место странному веселью. Закинув ногу на ногу, я живо кручу головой по сторонам, разглядывая кабинет. Кабинет к слову отличный: ни дешевых картин на стенах, ни безвкусных люстр на потолках, ни притаившегося в углу кальяна. Так в чем подвох? Симпатичный молодой руководитель, неплохая зарплата, приятный интерьер… Видимо нужно подождать, пока Антон Георгиевич заговорит. И еще когда встанет. Наверняка, окажется гномом с замашками советского диктатора.

— Прошу прощения, — где-то через минуту произносит он, захлопывая крышку ноутбука. — Дело не требовало отлагательств. Вы Ксения?

— Да, Ксения — это я, — подтверждаю я под натиском неконтролируемого веселья. — Пришла устраиваться к вам на работу.

— Я понял, — отвечает Антон Георгиевич и смотрит уже по новому — с любопытством. Видно, нечасто на собеседовании ему попадаются юморные феи, вроде меня. — Расскажете что-нибудь о себе?

— Мне двадцать восемь, характер покладистый, чистоплотна,