Стоя посреди чумазых полуголых индейцев, леди Тесс Коллир понимала, что выглядит далеко не как леди. Однако ей не хотелось испытывать на себе укоризненные взгляды благовоспитанных европейцев в Паре, свидетельствующие, что после шести месяцев странствий по реке Амазонке она представляет собой весьма печальное зрелище. Ее юбка была порвана и отяжелела от воды при высадке из причалившей к берегу пироги, волосы растрепались и свисали спутанными прядями, ногти поломались при разгрузке драгоценной коллекции растений и животных. В общем, ее вид никак не соответствовал облику, подобающему единственной дочери графа Морроу.

Откинув назад прядь черных волос, Тесс великодушно сообщила индейцам, что прячущиеся в джунглях чудовища с ужасными мордами больше не будут преследовать их и теперь, когда лодки разгружены, люди могут вернуться домой, не подвергаясь опасности. Облегчение, отразившееся на лицах слушателей, выглядело довольно комичным и в то же время вызывало у Тесс чувство сострадания. Они решились сопровождать белую женщину в ее путешествии из города Барра-ду-Риу-Негру, чтобы спастись от сверхъестественных тварей, которые, по ее словам, обязательно нападут на них, если они откажутся, и всю дорогу вниз по реке то и дело опасливо озирались.

Когда Тесс сказала, что больше не нуждается в их услугах, индейцы побрели прочь с потерянным видом, пытаясь сориентироваться в незнакомой городской обстановке.

Тесс тоже чувствовала себя неловко. За шесть месяцев она преодолела тысячу миль по реке, но даже за это время не смогла до конца смириться со смертью отца, который стал жертвой желтой лихорадки в первый день нового года в маленькой деревушке, расположенной вверх по течению реки. Первого января 1863 года исполнилось десять лет с того дня, как граф Морроу собрался в путешествие с одиннадцатилетней Тесс; он покинул богатое поместье в графстве Восточный Суссекс, чтобы, скитаясь по свету, стать естествоиспытателем; и когда он, лежа в горячке в индейской хижине, совсем ослабевший, велел Тесс уезжать, она не заплакала, заверив его, что у нее все будет в порядке.

Тесс похоронила отца в мягкой земле, под высокими деревьями, которые он любил. Рядом с ней находились только священник-португалец и полуголый негритенок, оплакивающий смерть хозяина. В тот момент под молчаливыми деревьями, казалось, беззвучный голос отца продолжал шептать, чтобы Тесс уезжала домой.

Она стояла в задумчивости на пыльной улице, не в силах отогнать воспоминания, как вдруг над ее ухом раздался гортанный крик. Тесс слегка повернула голову к маленькому попугаю с ярким оперением, устроившемуся на ее плече. Попугай подозрительно посмотрел на нее, затем ухватил клювом прядь ее волос, и Тесс с улыбкой отклонила голову.

– Ты еще не передумала ехать со мной домой, Исидора?

Исидора молчала. Тесс хотела освободить дружелюбную птицу, перед тем как покинуть Барру, но, когда дверца плетеной клетки открылась, Исидора перелетела ей на плечо и удобно устроилась там. Без каких-либо принуждений, требуя только орехи, птица сопровождала Тесс в путешествии по реке и, кажется, намеревалась последовать за ней до Англии, чему Тесс втайне была рада. Мысль о возвращении в свой старый дом вызывала у нее смятение и трепет в большей степени, чем путешествие по Амазонке. Разумеется, туземцы, москиты и быстрое течение реки представляли собой известные трудности, но жизнь богатой английской наследницы тоже была полна таинственности.

Домой. Как просто и в то же время как пугающе это звучит. Казалось, отец на смертном одре внезапно понял, какой одинокой и беззащитной будет его единственная дочь, когда он умрет. Во время путешествий он не беспокоился о будущем Тесс, и она тоже не думала об этом, полагая, что кочевая жизнь будет продолжаться бесконечно долго и отец всегда будет рядом с ней. Однако теперь уже нет смысла медлить. До загородного дома Абрахама Тейлора, британского консула в бразильском штате Пара, ей придется преодолеть почти две мили. По замыслу отца его старый друг мистер Тейлор станет доверительным собственником ее поместья. Это была единственная утешительная мысль среди множества беспокойных.

К концу дня Тесс уже брела, спотыкаясь, по пыльной дороге, с трудом приподнимая грязную юбку и потея от жары и влажного воздуха.

Выйдя за черту города, она оказалась среди густой растительности. Блестящие ящерицы с зелеными и голубыми полосками приподнимались на коротких лапках и удирали с ее пути, задрав хвосты, похожие на острые шипы. Тесс шла по тропинке, сопровождаемая щебетом птиц и порхающей яркой бабочкой с серовато-голубыми крыльями, которую она машинально отнесла к классу Morphos.

Наконец, миновав поблекшие ворота усадьбы Тейлоров, Тесс с трудом поднялась на широкую, увитую зеленью веранду. Дверь ей открыла чернокожая служанка и тут же провела Тесс в холл, где вечерний воздух был наполнен желанной прохладой и запахом цветов. Большие комнаты с оштукатуренными стенами были ярко освещены оранжевыми и золотистыми лучами заходящего солнца, которые проникали через высокие окна.

Служанка проводила гостью через пустынный холл в скудно обставленную гостиную, где стройная седовласая женщина вслух читала мужу толстую книгу.

Увидев Тесс, миссис Тейлор отложила Библию и поднялась, а мистер Тейлор подался вперед с доброй улыбкой на мужественном лице.

– Леди Тесс! Ну слава Богу! – воскликнула миссис Тейлор. – Мы так долго ничего не слышали о вас и поэтому беспокоились. Что случилось? И где ваш отец?

Тяжело вздохнув, Тесс подошла к миссис Тейлор и взяла ее за руки.

– Папа умер, – тихо сказала она. – Всему виной лихорадка.

Лицо миссис Тейлор исказилось, и Тесс почувствовала, что ее руки задрожали.

– Пожалуйста, присядьте, мэм, – попросила она. – С моей стороны жестоко сообщать вам об этом без подготовки, но я не имела возможности послать письмо с предварительным извещением.

Миссис Тейлор тяжело села в кресло, и Тесс опустилась на колени рядом с ней. Сообщая печальную новость старейшим и преданнейшим друзьям отца, она неожиданно с новой силой ощутила горечь потери. Никогда больше ей не увидеть отца, не услышать рассказ о новом ботаническом чуде, которое ему удалось обнаружить. Трудности путешествия на какое-то время затмили для Тесс значительность потери, хотя, преодолевая напасти, она всегда чувствовала рядом присутствие отца. Теперь, когда напряжение спало, Тесс труднее было сдерживаться, и ее губы предательски задрожали.

– Когда это случилось? – тихо спросил мистер Тейлор.

Тесс постаралась придать своему голосу твердость:

– В первый день нового года.

– В самом начале года... – произнесла миссис Тейлор упавшим голосом. – Сколько времени прошло...

– Значит, с тех пор вы находились там одна? – прервал жену мистер Тейлор, в его голосе Тесс почувствовала боль. Наверняка Тейлор считал дни их отсутствия, отмечал по письмам пройденные мили и заочно переживал опасности, подстерегавшие друга и его дочь на реке. Девушка медленно кивнула.