Иван Веденеев

Долгая дорога на Север

I

Старое деревянное колесо наехало на выпирающий из мостовой булыжник. Повозку, ведомую тройкой лошадей, как следуют тряхнуло, и сидящие внутри люди сонливо заворчали. Утро только занималось, многие до сих пор дремали. На возницу посыпались проклятия, но он был настоящим профессионалом своего дела. Успевал и курить, и править, и ругаться на пассажиров. Его повозка шла третьей в колонне. Всего их было четыре. По обе стороны от старого широкого тракта медленно плыли плотно приставленные друг к другу избы и даже дома из камня. С момента выезда из Столицы прошло уже три дня, но поселения до сих пор не закончились. Люди устраивались поближе к городу, и в случае нападения разбойников, у них были шансы получить от него защиту.

Один из проснувшихся пассажиров достал из кармана плоскую маленькую коробочку и, откинув крышку, внимательно посмотрел на компас. На носу у мужичка держались очки с круглыми линзами, а из кармана жилета торчала цепочка, по-видимому, от часов. Выглядел он не бедно, но почему-то выбрал для путешествия торговый караван. Рядом с ним, закутавшись в плащ до самой макушки, дремал какой-то бедолага.

Незнакомец не подавал признаков жизни, однако, представительному господину это не помешало. Он по простецки толкнул спящего в плечо и подождал, пока из-за ворота покажется бледное уставшее лицо со слегка выступающими скулами, немного заостренным носом и почти фиолетовыми мешками под серыми, ничего не выражающими глазами. На переносице у пассажира виднелся заживающий горизонтальный шрам, казавшийся из-за светлой кожи красным.

— Вот скажи мне, друг! Почему этот тракт называется Северным, ведь мы едем не на север, а скорее на северо-восток?

Разбеженый ничего не ответил, и лишь слегка пошевелился, устраиваясь поудобнее и снова накрывая себя плащом.

— А все потому, — продолжил мужчина в очках, который совсем не нуждался в комментариях, — что когда-то давным-давно, еще до Войны, многие тысячи лет назад, на месте, где сейчас располагается Белая пустыня, Северный тракт резко уходил на, прости за тавтологию, север! Вот!

— Заткнешься ты наконец или нет?! — рявкнули на говорливого мужичка откуда-то сзади. — Ишь, балабол нашелся. Больно умный? Люди спать хотят!

— Простите-простите. Я не планировал вас тревожить. Просто понимаете, история — настолько великая моя страсть, что порой я плохо себя контролирую. Очень уж хочется поделиться хоть с кем-то своими удивительными открытиями. Вот например, совсем недавно, ко мне в руки попалась…

— Умолкни!

Другой недовольный пассажир снял с ноги ботинок и со всей силы швырнул его в плохо контролирующего себя любителя истории, на что тот только и успел, что сжаться и закрыть лицо руками. Из-под плаща рядом с ним вылезла ладонь в плотной кожаной перчатке и небрежно отбила снаряд в сторону.

— Спасибо, — прошептал спасенный и, вновь не дождавшись ответа, добавил: — Какой неразговорчивый молодой человек…

Через пару секунд в повозке наступила тишина, нарушаемая лишь хрипом лошадей и цокотом копыт о каменную мостовую. Возница все так же весело дымил трубкой, а вокруг разрасталось зарево рассвета.

Ближе к обеду повозки остановились на почтовой станции небольшого придорожного городка, состоящего из пяти десятков домов. Пассажиры дружно повскакивали с мест, чтобы немного размять затекшие конечности и сбегать по важным делам. Денек обещал быть погожим и теплым, но несмотря на это, сосед историка как будто страдал от холода, кутался в свой плащ и даже накинул на голову капюшон. Перчаток он тоже не снял, и выглядел крайне нелюдимо. Ни с кем не разговаривал, и лишь стоял поодаль, рассматривая свои высокие ботинки на шнуровке. Оружия при нем не было, но кто знал, что скрывали его длинные одеяния.

— Выспался? — говорун в очках засунул большие пальцы в карманы жилета и весело оглядывался по сторонам. — Кстати, меня зовут Ричард. Историк. Прямиком из Конгломерата Ив.

Мужичок погладил округлый живот и поклонился.

— Ав. раил, — мужчина в плаще замешкался, но все же договорил.

— Э, как тебя угораздило… Впрочем, не мне судить о местных нравах и именах. Мое дело, как я уже успел заметить, — история. А раз так, не расскажешь ли что-нибудь интересное, чтобы скоротать время? Остальные оказались грубиянами и послали меня куда подальше.

Похоже, сей факт его не смущал. Во всяком случае вида Ричард не показывал. Был бодр и свеж, как-будто и не трясся в повозке под трое суток.

— Нет, — безучастно ответил Авраил и направился обратно к кузову.

— Да что ж мне так не везет! — воскликнул толстячок, взмахнув руками. — Добрый месяц путешествия, а среди спутников лишь невежды и молчуны.

— Скоро отправляемся. Залезайте, ждать не будем! — начали зазывать возницы, разобравшись с перекусом. — Следующая остановка только вечером. Много не пейте!

Пассажиры медленно собрались у повозок. Женщины возмущались, мужчины звенели купленными и захваченными из дома бутылками, а дети носились между ногами и верещали. Каждый экипаж вмещал в себя около полутора десятка людей. Большинство из них успело познакомиться, а некоторые уже и рассорились.

Колонна медленно тронулась дальше и через каких-нибудь десять минут вновь вырулила на Северный тракт, оставив обжитые места позади. Следующая станция была для путешественников пересадочной. Часть из них, вероятнее всего, сойдет и расползется по округе, другая — переберется в новые повозки и продолжит движение вглубь.

Ричард исправно выдержал аж два часа и не проронил за все это время ни единого слова. Навстречу каравану проехало порядка десятка повозок с людьми, телег со скрабом, и кривая, запряженная быками тачка с крестьянскими детьми. Были и ходоки с узлами, причем, по десять человек к ряду. Историк на них даже не глянул, а вот остальные пассажиры принялись перешептываться. Кто-то тихо и обеспокоено, другие — совершенно уж не стесняясь.

— Видали? Столько лошадей в былые годы и за месяц не встретишь, не то, что разом… А сколько пеших? Для ярмарок уж не сезон, не случилось ли чего? — проговорил седовласый, но еще довольно крепкий мужичок.

— Поди ж их разбери! Мож, захотелось под бок к Императору? Дело хорошее! И сытно, и безопасно, — ответил пассажир с мозолистыми ладонями лесоруба.

— Дурачье! — кто-то рядом с историком презрительно шмыгнул носом. — Разговоры-то уж давно кажись бродят, а вы как только родились! Бежит народ с востока. Бежит!

— Чой-то?

— Разное толкуют, кто о чем… Мол и бандитов развелось, что совсем житья нет. Да вот еще что… старики шепчут, повылезало в тех краях совсем уже странное и подозрительное… Чего и словами нормально не