Виктор Колесников

Клюв

До брошенной избушки пришлось добираться долгих шесть часов. Путь этот пролегал по зимникам, проложенным сибиряками. Осенью по ним можно было проехать только на вездеходе, ну а зимой, когда болото и глиняное месиво заледенело, «Патрол» на стравленных покрышках кое-как добрался до затерянной избы. Дом располагался где-то в таежной глуши у безымянного ручья, бегущего с южной горной гряды. Эта изба, как утверждала Софья, была известна узкому кругу людей и являлась неким капищем, где находился источник таинственной силы. Таких мест в мире существовало немало, но найти их человеку, не сведущему в колдовстве, было невозможно.

Когда Софья зашторила окна, дом канул во тьму. Бледный лунный свет, окрасивший еловые верхушки и снежные барханы, взявшие избу и внедорожник в кольцо, оказался изгнан из помещений, в которые рвался через расписанные морозом стекла.

Только тесная кухонька была обителью света. Сидя за обшарпанным столом, в скудном интерьере брошенной посреди леса постройке собрались четверо. Их отражающие теплый свечной огонь лица сияли от радости. Они шумели, веселились, пили, а в печи потрескивали поленья.

Друзья отдыхали. Им был безразличен ритуал, ради которого пришлось проехать не меньше пятидесяти километров по целине, чтобы в итоге колдовать в таежной глуши. А вот Софье не терпелось проверить себя в амплуа ведуньи, которой она стала на прошлой неделе, как она говорила, «по наследству».

– Давайте как-то потише! Они не терпят пренебрежительного отношения, – сказала Софья, занимая место за столом среди друзей.

– Конечно! Мы понимаем, просто святки! Как иначе? К тому же, ты обещала волшебную вечеруху, так что пусть эти «они» не обижаются, а присоединяются! Мы им нальём, если что не так! – заплетающимся языком пробубнил Рома, наполняя пластиковые стаканчики водкой.

– Он нам все испортит. Пусть лучше идёт спать! – высказалась Кристина, после чего собравшиеся отвели пьяного товарища в спальню и, уложив в спальный мешок, оставили на заиндевевшем полу.

– Так лучше, – сказала Софья, когда наступила тишина. Она положила на стол потрёпанную записную книжку и принялась листать страницы с рукописным текстом, схемами и символами. – Я выбрала обряд попроще. Вот! – воскликнула девушка, открыв блокнот на нужной странице.

– Я представляла книгу черной магии как-то иначе, – подлив в водку сок, сказала Кристина.

– Книга не имеет никакой силы, заклинания могут быть написаны даже на клочке туалетной бумаги простым карандашом, главное – соблюсти все тонкости ритуала, что мы, собственно, и делаем, – говорила Софья, раскладывая нужные для колдовства ингредиенты на блюдце, в центре которого заняла место свечка.

– Это что, драп? Или просто укроп? – Спросил Денис, когда Софья достала несколько пучков сухой травы.

– Очень смешно… Вообще-то, это белый шалфей, кедр и полынь. А это, – она вытащила из рюкзака стеклянную банку, наполовину заполненную чем-то темным, – вороньи потроха.

– Жесть… – бросил Денис, разглядывая содержимое банки, а потом осушил свой, и еще Ромин стакан.

– Ну да! А как ты хотел? Вызывая темного иначе нельзя. Основным ингредиентом для проведения этого обряда является плоть и кровь ворона, – она задумалась, листая блокнот, – во всяком случае, так было написано, а еще для этого обряда нужна соль, а я ее забыла.

– Может быть в избе есть? Могу посмотреть. Вон там, например, где посуда стоит. Кто знает, что еще здесь можно найти? – предложила Кристина и сразу же направилась на поиски.

– Да хрен с ней! Сходи лучше набери снега. Только снег бери из подготовленной нами кучи… это важно! – когда друзья приехали к избе, первым делом по требованию Софьи они набросали большую кучу снега, которая была видна из кухонного оконца.

– Насколько вызов этих «темных» опасен? – наполняя стаканчики, спросил Денис.

– Я этого ни разу не делала, но моя тетка еще при жизни рассказывала, что однажды вызывала их для помощи и они выполнили ее просьбу, ну или, если хотите, желание. Так что подумай получше, чего хочешь конкретно и ничего не бойся.

– Прикольно… Вот так просто?

– Моя тетка когда-то судилась с мужем. При разводе она не могла отсудить у него квартиру, а как попросила «их», так судебное дело замялось, и с мужиком ее проблем не было, потому что он пропал без вести, а судья, который колебался в принятии решения, быстро пересмотрел свою позицию и вынес нужный тетке вердикт. Хотя я думаю – это не из-за колдовства, просто ее мужик был конченным алкашом, а судье она дала взятку, вот и все…

– Прикольно… – задумчиво произнес собеседник, накатив еще, – а все ли «темные» выполняют желания или нет? – Ответа парень не услышал, потому что в избу вошла Кристина с полной миской снега. Когда девушка открыла дверь, в помещение ворвался ледяной ветер, затушив свечи и звучно перелистал блокнот.

– Закрывай! Закрывай же скорее! – Софья принялась зажигать свечи. Когда все заняли свои места, колдунья вылила содержимое банки прямо на стол, а сверху насыпала заготовленный снег. – Ну что, вы готовы начинать? – спросила она, как-то зловеще уставившись на товарищей.

– Можем, только что нам делать? – Денис отставил бутылку подальше от смешавшегося с кровью снега. Кровавая жижа медленно растеклась по столешнице, заполняя глубокие шрамы в древесине.

– Да ничего особо не нужно делать. Постарайтесь хотя бы не ржать, – Софья снова перелистнула блокнот на нужную страницу. Она и сама до конца не знала, верит ли или нет в россказни своей тетки и в то, что делает. – Ах, да! – воскликнула она, – нужно убрать нательные кресты! Спрячьте их как можно дальше. Это обязательно.

Крестик носила только Кристина. Она выполнила просьбу и отнесла распятье в соседнюю комнату, швырнув его на спальник с храпевшим Ромой.

– Что же, начнем… – сказала Софья, поджигая пучки сухой травы, когда все участники обряда были в сборе.

– Темные! – начала она громко, – обращаюсь к вам, ибо отрекаюсь от всего светлого! Покровителей и защитников данных мне при рождении! Прошу принять нас и пропустить в вечную тьму! – произносила она, а дым от трав струился вверх и закручивался в спираль, будто бы кто-то невидимый легонько дул, направляя его.

– Текст так себе… – буркнул Денис, вникая в смысл слов и ощущая все сильнее давящую на него тишину.

– Тише! Так нельзя! Это неуважение. Они не любят…

– Ты сказала, что они могут исполнить наши желания, но сама произносишь, сказать по правде, такие слова, которые ввергают меня в ужас! От чего ты там отрекаешься, а? Какая на хрен вечная тьма? Я в эту чушь, конечно, не верю,