Вячеслав Кориков

Таблетка от боли

Намедни, моя очаровательная «младшенькая», в который раз позвала меня на спектакль «Булгаков. Куклы.», что идёт в Москонцерт Холле.

Творческий эксперимент. Режиссёр – талантливая, молодая, смелая, дерзкая, – с горящим взглядом сообщила она, – пойдём, а?

Я даже не спросил фамилию этого «гениального» режиссёра. Вспомнилось отчего-то Булгаковское: – «как же мне не везёт», – обращённое Мастером к поэту Бездомному.

– А Вы не любите мои стихи? – спрашивает разочарованно Иван Николаевич.

– Ужасно не люблю, – отвечает Мастер.

– А какие мои стихи Вы читали?

– Да, признаться, никаких.

– Тогда как же вы можете говорить…

– Да, разве я ж других не читал?

Вот так и я, нежно и бескорыстно любящий театр, не ходил, не смотрел, года два, уж.

То Ковид, то Война, то Поясница.

А продолжительность то спектакля – четыре часа.

Плюс, не люблю я эти эксперименты.

То Монтекки у них чёрный, то Капулетти мужчина. То унитазы на сцене, то койтус на публике.

Ну, не моё это.

Я замшелый консерватор, устаревших взглядов. Люблю, когда белое это белое. Джульетта Веронская – наивная девочка. Ромео – влюблённый мальчик из враждующего рода. Не голубой, не чёрный, не сиреневый. Отелло – чёрный. Согласен!

– Я уже в пятый раз пойду на этот спектакль, – сообщила она мне восторженно, – хочу, чтобы ты тоже это увидел.

– Не мог же я лишить собственную дочь радости лицезреть Булгакова в пятый раз.

К тому же любопытство начало меня одолевать.

В конце концов, «Мастер и Маргарита» – одно из любимейших мною произведений прошлого столетия. С долей скепсиса и сомнений, с обезболивающей таблеткой в кармане я решился на этот вояж.

На удивление зал оказался вполне себе приличным, даже уютным. Современные мягкие кресла, приглушённый свет, хорошая акустика.

С наших мест в пятом ряду прекрасный обзор. Полагаю, как и из других – угол подъёма рядов достаточный.

Пока зал наполнялся жаждущей зрелищ публикой, я придирчиво рассматривал сцену.

Декораций немного. Стены, с флангов ломаной линией уходящие в глубь, создающие иллюзию перспективы, обильно увешены Зеркалами – Порталами. Старинные напольные часы, кажется вот-вот начнут бить полночь. Огромный кожаный диван в глубине, с высокой спинкой, как на старых, пожелтевших фотографиях пятидесятых в высоких кабинетах ЧК. Небольшой круглый стол со скатертью до пола, винтажное трюмо, да свечи. Мило. Лаконично. Ничего лишнего.

Кажется, мне начинает нравится эта загадочная атмосфера.

Затухает медленно свет. Начинается действие. Волнительно.

Проступает как ночной туман лёгкий налёт времени. Того времени. Слома цивилизаций. Смешения Бытия. Где падают небеса и возвышается тьма. Ангелы изгоняются за дерзость и непослушание, а силы тьмы несут справедливость. Страдания и душевные потрясения, за грехи наши. Но есть надежда! Надежда нравственного очищения. Катарсис! И сотворить это способна, теперь уже только одна сила – Сила Любви.

Актёры естественны и органичны. Мне нравятся их раскрепощённые движения, лёгкие и свободные. Широко вдоль всей линии сцены и вглубь её, по диагонали. Хороводы вокруг стола. Но совершенно в восхищении от перемещений по вертикали. Когда используется не только плоскость сцены, а более высокие уровни – столешница стола, сиденья стульев, поверхность дивана и даже потолок, откуда периодически спускаются и Мастер в обитель шизофреников, и кот Бегемот отслеживает публику, сидя на стене, и Иешуа, и Азазелло – они словно не подвержены больше земному притяжению.

Меня больше не смущают куклы, наоборот. Они появляются редко в моменты крайней духовной напряжённости и сливаются со своими персонажами во плоти. Дополняют их, придают силы и гротеска. Не навязчиво, естественно, к месту.

Это прекрасное решение усиливает энергию, излучаемую в зал, многократно. Задевает нерв.

Зеркала, как порталы в мир иной, идея не новая, но в данном случае реализована весьма органично и чудесным образом вписываются в ткань действа.

Мизансцены продуманы и убедительны. Хореография безупречна. Музыкальное сопровождение проникает в сознание незаметно, окутывает мягко, усиливает эмоциональные переживания. Хоралы погрузили меня в иной мир, и я потерял ощущение и времени, и места.

Очнулся на антракте.

Вышли с дочерью в фойе молчаливые и задумчивые.

Мой скептический настрой исчез как утренний туман. Я искренне поблагодарил свою девочку за этот чудесный поход и погружение в мир настоящего искусства. Без лжи и пафоса. Хотя, как это возможно у Булгакова, где всё эфемерно и мистично. Он слишком многогранен и слоист. Михаил Афанасьевич. Но почему-то меня не покидает странное чувство, будто вся эта чертовщина и есть самая настоящая правда. И она вовсе не о ведьмах, дьяволах и прочей нечистой силе, а о нас неразумных чадах, рвущихся к счастью, нередко падающих в грязь, страдающих, предающих и изменяющих, грешащих и кающихся, но и всегда возрождающихся вновь силой любви и милосердия. Потому, что там, на верху, может быть, ОН любит нас и прощает.

Пожалуй, единственное, что внесло диссонанс в моё восприятие – внешний облик Азазелло. В моём понимании это Азазель – падший Ангел. Изгнан из Рая за дерзость.

Не знаю, как он должен выглядеть.

Может быть в белом потрёпанном костюме с грязными лацканами и дырявыми обшлагами, босиком, с вишнёвой бабочкой, растрёпанными вороными волосами.

А может как Демон на картинах Врубеля.

Мне представляется, Он не должен быть похожим на скомороха с серьгами в ушах, полосатых панталонах, цветастом пиджаке и клоунских туфлях. Он гораздо значительнее. По одной из версий он Архангел, то есть старший Ангел, как Габриэль или Самюэль, или Сатана.

Но, конечно, это лишь моё субъективное восприятие. Режиссёру виднее. Потому что он Творец спектакля, то есть почти Бог.

Поздно ночью мы возвращались с моей дочерью домой и каждый из нас думал о своём. Периодически мы вспыхивали как сверхновые и страстно обсуждали детали увиденного и снова погружались в себя. Я осторожно поглядывал на лицо моей юной девочки. Оно было грустным, но вдохновенным и излучало свет. Я пошарил в кармане – таблетка от боли в спине была на месте, она мне сегодня не понадобилась. Мне кажется я счастлив. Великая сила искусства!