Светлана Дотц

Серый волк и Красная Шапочка без шапочки

Много лет в лесу живу, но ни разу доброго слова о себе не слышал. От людей. Наверное, мне просто не повезло, и кто-то где-то когда-то что-то хорошее говорил, да я прозевал. Может быть. Но очень в этом сомневаюсь.

Забыл представиться: Волк, зовут меня так. Когда не зовут, всё равно — волк. Сейчас уже старый стал, опытный, на глаза не лезу. А раньше-то при встрече люди сразу кричали: «Волк! Волк!» Ну, я и бежал к ним (зовут ведь) — они в противоположную сторону. Никогда людей понять не мог!

Теперь, когда грибники и ягодники в лес приходят, я незаметно в сторонку, в сторонку, да подальше в чащу. Только бы не столкнуться нос к носу. Во-первых, крику будет! Во-вторых, все врассыпную! Понесутся сломя голову неведомо куда (им неведомо, конечно). А в-третьих, через некоторое время целая толпа народа в лес нагрянет с собаками и ружьями, чтобы разбежавшихся недоразумений искать, которых «волки застращали и может даже съели». Конечно, больше ведь некому.

Или вот взять сказочников. Вруны они, вруны самые настоящие. Сожрал бы всех и не поперхнулся. Особенно этого, Шарля, с пером который. Честное слово, и его бы сожрал, и перо тоже. Ведь надо же было так мою встречу с ребёнком переврать.

У меня тогда даже мысль не возникла девчонку съесть. А если и возникла, то сразу же пропала потому, что есть там было нечего — маленькая да худая.

И не было у неё никакой шапочки: ни красной, ни белой, ни даже зелёной. Лента в волосах телепалась, это да. И пирожки были. С мясом! Я, собственно, на их запах и вышел потому, что нечего по лесу с таким запахом разгуливать. Целая корзина пирожков! Вот и не выдержал, ничего с собой сделать не смог. Загипнотизировал меня запах.

Несколько минут из-за дерева наблюдал, оценивал обстановку: с кем идёт, откуда, в каком направлении, в каком настроении. Всё надо учитывать в таких случаях. Чтобы не получилось, как с козлятами: за одним увязался, а их семеро оказалось. Еле ноги унёс. Но сказочникам разве докажешь, врунам этим.

Между прочим, я не один пирожки унюхал. Лиса рыжехвостая появилась откуда ни возьмись, медведь приковылял с языком фиолетовым (не иначе ежевику поглощал), и эта «древолазка», рысь то есть, среди веток замелькала, глазами стрелять начала. Все пришли, но припомнили только меня!

Девчонка на нас уставилась и глаза округлила. Видно было, что испугалась, но не окончательно. Я, говорит, иду к бабушке и несу ей пирожки. Куда она шла, нам было совершенно всё равно, а про пирожки мы и сами поняли. Лиса, медведь и рысь дружно головы ко мне повернули, мол, что дальше делать? Действуй, мол. Я, чтобы девчонке помочь, классически голову вверх задрал и как завыл. Это помогло. Она корзину выронила, повернулась и сбежала. Очень быстро за деревьями исчезла, что и требовалось. Зачем нам лишние неприятности с несовершеннолетними?

— О чём только родители думают?! — возмутилась лиса.

— Эта тропинка между деревнями идёт, — сказала рысь. — Мне сверху её видно хорошо. По самым густым зарослям петляет.

— Вот и я про это. Как можно ребёнка одного в лес отпускать?

— Совсем люди страх потеряли, — согласился медведь.

Окружили мы корзину с пирожками. Салфетка, что их прикрывала, на землю сползла, и предстали пирожки во всей красе: румяные, тёплые ещё, пахнущие на всю округу. Лиса даже лапу протянула. Но тут медведь рявкнул, и она лапу отдёрнула.

Стали мы друг на друга поглядывать. Делить-то как? Вот и проблема появилась сразу, потому, что делить никто не хотел: подавай каждому всю корзину.

Медведь прорычал, что он самый большой. Следовательно — корзина его. Даже на задние лапы встал, чтобы ростом увеличиться. И лапищами своими дерево ближайшее покачал вправо-влево, мол, сила имеется. Все дружно глазами похлопали и не возразили.

Потом Лиса заявила, что она самая хитрая, значит корзина её. С этим тоже никто не спорил потому, как рыжая шельма обманула в лесу каждого. Только медведь на всякий случай опять дерево покачал. Боком теперь. Лиса сделала вид, что не заметила.

Тут Рысь наглости набралась и объявила, что самая прыгучая, следовательно, пирожки её. И на это не возразишь. Белка могла бы возразить, но её не было.

Пришлось сказать, что все их доводы ерунда, потому, что именно я первый девчонку обнаружил. Нравится это кому или нет — корзина моя!

Слово за слово, рык за рык, коготь за коготь, вот и сцепились. Сначала всё более словесно. Но потом перешли на уши да хвосты, за что схватить удобнее. Галдёж, понятное дело, на весь лес подняли. Сначала на шум сороки прилетели, потом ежи набежали, за ними — зайцы любопытные. В конце концов, охотники пожаловали, что и следовало предвидеть. А совсем не дровосеки! Стали бы мы каких-то дровосеков бояться. Охотники, да ещё с собаками. Ровно три собаки у них и было.

Рысь свою прыгучесть сразу же доказала и по деревьям ускакала, а нам достались собаки. Индивидуально каждому. Разбежались мы в разные стороны: медведь — вправо, лиса — влево, а я — прямо. Выстрелить охотники, конечно, не успели, но собак спустили.

Ко мне, наверное, самый настырный пёс прицепился. И петлял я, и в овраге ползал, и за елями хоронился — не отстаёт и всё тут, вынюхивает след. Уставать уже начал, но внезапно на край деревни выскочил. Смотрю, в ближайшем доме дверь открыта, людей нет, собаки местной не наблюдается. Терять нечего, влетел в дом пулей и залёг под кроватью. В это самое время хозяйка вошла и дверь закрыла. Хозяйка — бабуся в чепчике. Да, чепчик был. Шапки красной не было, а чепчик был: беленький такой, аккуратный, с кружевами. Сама бабуся тоже вся очень аккуратная. И очки у неё на носу аккуратно присутствовали. Уселась старушка в кресло возле окна и начала дремать. Я подождал, подождал, а потом решил из дома выбираться. К двери подкрался — она не заперта. Вот и отлично. Приоткрыл дверь, только на порог вышел, а из леса охотники появились. Вёл их тот же неутомимый настырный пёс. Остальные собаки плелись позади, уставшие и виноватые. Видно хорошо их мои товарищи погоняли. Я обратно кинулся. Прямо под ноги бабусины попал. Она, оказывается, встала и к выходу шла. Глянула на меня, потом через открытую