На одной из старых, обветшавших за долгие годы своей истории и еще не приведенных в порядок улиц Санкт-Петербурга стоял заброшенный особняк. Некогда он принадлежал знатному аристократическому семейству и был хорошо известен в великосветских кругах, но с тех пор столько воды в Неве утекло… Теперь этот дом пребывал не в лучшем виде, и о былой роскоши здесь мало что напоминало.

Впрочем, старую развалину никто особо и не разглядывал. Разве что случайный прохожий на бегу бросал рассеянный взгляд на облупившиеся, выцветшие до неопределенного серо-бурого цвета стены… На полуобрушенной каминной трубе, с давних времен торчавшей на крыше, примостились две вороны. Они негромко каркали, глядя друг на друга, и можно было подумать, что птицы о чем-то разговаривают. Но только очень наблюдательный и опытный человек мог бы догадаться, что это так и есть… Более того, птицы обменивались фразами на хорошем французском языке.

– Вы всегда были слишком строги к этому семейству, милая княжна! – прокаркала крупная птица, являвшаяся, судя по всему, не вороной, а вороном.

– У меня есть некоторые основания для подобного отношения, – сухо отвечала его собеседница, темная, взъерошенная ворона. – Если бы мой бедный брат был более осмотрительным… Но его так и тянуло ко всяким особам с сомнительной репутацией! А я всегда была уверена, что его «petit jeux»[1]могут обернуться большими бедами.

– Лили, дорогая, с тех пор прошло так много лет и все вокруг так сильно изменилось, что пора уже забыть о былом, – философски заметил ворон. – Увы, passez-moi le mot,[2]милая княжна, но теперь наша жизнь – поистине l'histoire ancienne[3]и мало кому интересна. Оставим старые грехи прошлому. Тем более ведь девочка-то совсем уж ни при чем…

– Девочка, конечно, ни при чем, но… о былом забыть невозможно, друг мой. И не требуйте от меня этого!

Ворона, вероятно, рассчитывала, что ее собеседник начнет спорить и даст ей возможность привести еще десяток аргументов в обоснование своей позиции, но он был настроен иначе:

– Лили, умоляю, не втягивайте меня в ненужную дискуссию. Я хотел вам рассказать последние новости, а вы, как всегда, погружены в прошлое и не желаете ничего слушать.

– Ах, разве на этом свете есть такие новости, которые могут меня заинтересовать? – Ворона отмахнулась от собеседника крылом, причем сделала это довольно кокетливо.

– Представьте себе, есть! On ma dit,[4]что девочка ухитрилась отправить самого мессира Реми в преисподнюю! – выкрикнул ворон и победоносно посмотрел на Лили, ожидая, что же она теперь ответит.

Последовала долгая пауза, во время которой несчастная ворона чуть не свалилась с трубы – дрожащие лапы явно перестали ее держать… Когда ей удалось справиться с нахлынувшими эмоциями, она пробормотала, едва открывая клюв:

– Вы хотите сказать, что этот страшный человек, мессир Реми, или как там он себя называл в России в последнее столетие – Ремиз, да? – ныне пребывает в преисподней? И это заслуга нашей девочки?

– Да-да, именно об этом я и говорю! – закивал головой ворон. – Девочка оказалась настолько сильна, что смогла одолеть этого негодяя! Фамильный талант присущ малютке в полной мере.

Человек, о котором они говорили, издавна слыл грозой чародеев и колдунов, хотя и сам не брезговал заниматься черной магией. Когда-то, в XVI веке, его звали Николя Реми, и поначалу был он самым заурядным колдуном средних способностей… Но Реми жаждал могущества и власти любой ценой. А для этого надо было не только научиться присваивать чужие дары и перенимать умения, но и безжалостно уничтожать конкурентов. Он стал инквизитором, чтобы подщипываться магической силой казненных людей…

В руки инквизиции чаще всего попадали совершенно невинные люди, но порой уловом инквизиторов становились и чародеи, которые в силу разнообразных роковых обстоятельств не могли себя защитить… Реми всегда старался приговорить их к казни, чтобы в момент гибели оказаться рядом и мистическим путем воспринять их силу и знания. К тому же в его руки попало множество бесценных артефактов, отнятых у обреченных на гибель владельцев.

Год от года он становился все сильнее, все могущественнее… Многих магов он отправил на костер или на виселицу, только чтобы завладеть их книгой заклинаний, волшебным жезлом или кольцом… Воспользовавшись философским камнем, который добыл один старый алхимик, Реми сумел изготовить эликсир бессмертия и благополучно прожил еще не один век, меняя страны и имена в безумной жажде новой крови и новой энергии.

В России он объявился в тридцать седьмом году и поступил на службу в НКВД… Тогда его называли Николай Ремиз – «карающий меч большевистского правосудия». Он по-прежнему уничтожал людей, в духе времени объявляя их врагами народа, шпионами, диверсантами и пособниками мирового империализма и по-прежнему с особым энтузиазмом охотился за носителями тайных знаний…

На его совести было полное уничтожение нескольких старинных магических кланов, в которых такие знания передавались по наследству, от поколения к поколению. И трудно было предвидеть, что в начале XXI века ему доведется вступить в противостояние с молодой и неопытной ведьмой, которая сыграет роковую роль в его судьбе. Впрочем, когда-то, на заре его инквизиторской карьеры, баронесса Матильда фон Хорн, приговоренная к сожжению на костре, предсказала Реми, что ему суждено погибнуть от руки ее потомка. Если бы он внимательнее отнесся к этим словам, то приложил бы все силы, чтобы уничтожить детей Матильды фон Хорн! Ее потомки со временем перебрались в Россию, стали именоваться фон Горенами, а потом – Горынскими… Но род чародеев вырождался, и у многочисленного некогда клана фон Хорнов осталась единственная прямая наследница – Маргарита Горынская. Однако пророчеству Матильды фон Хорн суждено было сбыться. Именно Маргарита, выросшая и воспитанная в традициях, чрезвычайно далеких от наследственного чародейства, и против собственного желания воспринявшая магическую силу, делая первые шаги на поприще колдовства, ухитрилась избавить этот мир от зловещего черного мага, отправив мессира Реми в места значительно более далекие, чем лагеря на Колыме, где погибали когда-то его собственные жертвы… Пророчество Матильды фон Хорн сбылось.

Но не один род фон Хорнов был отомщен. Другой клан чародеев, почти полностью, но все же не до конца истребленный мессиром Реми, также числил Маргариту среди своих потомков. Ведь у каждого человека бывают не только бабушки, но и дедушки… И даже если ты никогда не видел своих дедушек, они все-таки были на этом свете! И кто-то может считать внуков этих давно сгинувших дедушек своей родней! Вот и петербургские вороны беседовали сейчас именно о Маргарите, называя ее «нашей девочкой»… И то, что она оказалась причастна к делу отмщения мессиру Реми, явно расположило к Маргарите сердца странных птиц.