Игнатий Белозерцев

По адресу детства

Поэзии ручьи

Туда, где мама с папой веселы,

И дни, и ночи радостно светлы,

Где в поле ржи высокой – васильки,

А омуты на речке глубоки,

Где жаворонок в вышине поёт,

И бесконечен жизни хоровод,

Где из газет вчерашних паруса,

И змей воздушный тянет в небеса.

Где ни словечка утаить нельзя,

И все мальчишки – верные друзья.

Где мы с тобой от ветра и лучей,

А поцелуи солнца горячей.

Туда, в тот сад, где от судьбы ключи,

Умчат меня поэзии ручьи!

У мамы

Раннее утро, но мама не спит,

Робко на кухне ухватом стучит.

Запахи хлеба, наваристых щей

Тянутся с кухни к постели моей.

По занавеске, сосновой стене

Солнечный зайчик крадется ко мне.

Старый знакомый – скворец за окном

Трелями будит родительский дом.

Полный восторгами алой зари,

Блудного сына, как в детстве, корит:

– Эй! Просыпайся, ленивый народ,

Солнце проспите, весну, ледоход!

Распрямляется душа

Благодать июльской ночи.

Запах скошенных лугов.

Речка тихая лопочет

В ивняке у берегов.

Теплый сумрак опустился

На поля родной земли.

Костерок рыбацкий взвился

На лугу в лесной дали.

Тишина… Окрестность дремлет…

И ушица хороша!

У костра приляг на землю —

Распрямляется душа.

Я восторга не скрываю,

Проживу еще сто лет,

И шепчу родному краю:

– Лучше места в мире нет!

Луг Коленом величают,

Речку Кипшеньгой зовут.

И меня здесь помнят, знают:

Здешний я, родился тут.

Птички ранние запели,

Оживает ветерок,

Травы в росах заблестели,

Догорел мой костерок.

Тает сумрак летней ночи.

Сброшен груз походных дней.

Я иду, счастливый очень,

К маме ласковой моей.

В автономке мне приснится:

Запах скошенных лугов,

Ночь, уха, дымок струится

У родимых берегов

На косогоре

Опять стою во власти нежных чувств

У рубленой избы на косогоре,

Где из окна рябины красной куст

И даль лесная синяя, как море.

У речки Кипшеньги крутые берега.

Она вот-вот с рекою Юг сольётся.

Там в устье бор шумит и русло раздаётся,

Там храм старинный берегут века.

Холодный дождик скоро будет лить

Накроет дом осеннее ненастье.

А я вдруг понял, что такое счастье –

Вот здесь стоять и в доме этом жить.

Встречать и провожать здесь журавлей.

Копать картошку с мамой в огороде,

Болтая весело о жизни, о природе…

Дышать простором убранных полей.

В конце пути вернусь я в этот дом

Над речкой на былинном косогоре.

И будет ветер песни петь мне в нём.

И будут кисть рябины за окном,

И даль лесная синяя, как море.

В бору

Россия лесами богата.

Лопатою гриву зовут.

Бруснику гребут там лопатой.

И грузди с лопату растут.

Обрывистый глиняный берег.

За речкой – таежной простор.

Ты в рай на Земле будешь верить,

Однажды войдя в этот бор!

Янтарные сосен колонны.

Ковры дорогие лежат.

Привольно мне в залах зеленых

С корзиной брести наугад.

Как будто бы воду живую

Плеснули на душу мою.

Осеннего воздуха струи

Я грудью распахнутой пью. —

– Спасибо! – сорвется невольно.

И кто-то услышит меня!

Без шапки стою богомольно

На речке

Чем же пахнет речной песок?

Летом, солнцем, травой, стрекозами,

Пахнет зноем лесных дорог,

Пескарями у пальцев ног,

Облаками вверху и грозами.;

Пахнет чистой речной водой,

Окунями, ершами, раками,

Убегающей в луг тропой,

Собирающей мед пчелой,

Васильками, кувшинками, маками,

Деревенским парным молоком,

Чердаком, воробьями, лукошками,

Мягким сеном и сладким сном,

И крапивой, и лопухом,

И черемухой под окошками.

Пахнет радугой дождевой,

Клеверами, отавой, осокою…

А еще он пахнет мечтой,

Словно жизнь впереди – большой,

Словно синее небо – высокою!

Реченька моя

Реченька моя извилистая.

Дно у Кипшеньги моей илистое.

Берега у реченьки туманные.

В заливных лугах росы пьяные.

Речка быстрая с перекатами

Между зорьками течёт, да закатами.

Между елями течёт, между соснами,

Между зимами течёт, между вёснами.

Речка чистая, речка светлая.

Речка скромная, незаметная.

Возле дома мост, куст смородины.

Моя реченька – моя Родина.

Хвойное наследство

Детство моё, детство -

Хвойное наследство.

Ельник за деревней

Моим детством был.

Как шумели ели…

Комары звенели…

Как в шалашик дождик

В гости заходил…

Дома на задворках

Красовалась ёлка.

Этот страж суровый

Детство сторожил.

Ёлка моя, ёлка -

Колкая иголка,

Я тебя боялся,

Я тебя любил!

Коля, Коля, ты отколя?

Коля Гарин, Коля Ладин, Коля Енин,

Дядя Коля, тёти Нюры Николай,

Коля Настин, Коля Аннин, Коля Ленин…

А вокруг села лесной Никольский край…

Земляки, учителя мои, соседи.

С ними я послевоенный рос.

Весь наш класс – солдат Победы дети,

Лён стелил, ходил на сенокос…

Я теперь в деревню редким гостем

Загляну, поправлю палисад…

Все мои родные на погосте

Под крестами русскими лежат.

По творилам, по оградкам, плитам

Пробираюсь до святых могил.

Всё-таки небесный покровитель

Николаев больше сохранил.

Выпало им бить фашистских гадов,

За себя и за другого парня жить…

Чтоб похоронили с ними рядом,

Это ещё надо заслужить.

Коля Осин, Коля Машкин, Коля Петин,

Танин Коля, Александры Николай,

Коля Стёпкин, Коля Катин, Коля Светин…

И вокруг родной Никольский край.

На Глиняном Угоре

С горы с названьем Глиняный Угор

Откроется прекрасная картина:

Поля, деревни, речка, тёмный бор –

Родимый край, который я покинул.

Вот центр моей вселенной – мамин дом.

Вот деревянная под крышей красной школа.

Вот сельская больница – мой роддом.

С афишей клуб, колхозная контора…

Стираются случайные черты.

Скрывает дымка новые приметы.

И возникают виды из мечты,

Как колокольня, канувшая в Лету…

Глазами голубыми с поволокой

Глядит в меня моя лесная Русь

С печалью, с сожаленьем, без упрёка.

И светлая ко мне приходит грусть.

Пихта – это ласковая ель

Пихта – это ласковая ель.

Поглядеть – как ёж в иголках колких.

А погладишь – ласковее шёлка.

Нет на свете дерева милей!

И стоит она совсем одна

На горе у маминого дома,

С грубостью урманов не знакома,

Доброты и нежности полна.

Дорогая, ласковая Лель!

Ты моё бесценное наследство.

Здесь моё счастливым было детство.

Навсегда твой шум