Вероника Минасян

Сбежавшая избушка

На столе стоял старенький ноутбук, рядом с ним куча газет, упаковок и фантиков. На полу тоже была куча вещей: разные коробочки, пакетики, стопки книг, веретено, метла и несколько пар грязных ботинок. В комнате была пара шкафов, чехословацкий сервант и три комода. Полки ломились от всякого хлама, который хозяйке хламом, конечно, не казался: вазочки, кокотницы, шубка заячья и календарь за 1967 год. А еще в комнате была печка, на ней кряхтела старушка. Старушка была не простая, а волшебная — Баба Яга. Да-да, настоящая.

В темном-темном лесу, рядом с топким болотом и глубоким оврагом стоял домик. Домик на курьих ножках. Старенький был домишко уже. Покосился немного, петли на дверях скрипели, краска на ставнях давно облупилась, табличка с адресом уж давно потемнела от пыли, а меж бревен ссохся мох и стал пропускать холодный ветер. От этого ножки куриные стали мерзнуть и худеть. Но бабуся на это не обращала внимания.

И вот вечером она включила свет, налила себе чай, затянула седые волосы в тугой хвост и открыла ноутбук. Свет от него подсвечивал ее морщинистое лицо с редкими короткими ресницами и густыми лохматыми бровями.

Она подняла чашку, отхлебнула своего травяного чая и не глядя поставила ее обратно на стол. Чашка криво встала на стопку бумаг и чуть не упала. Старушка подняла голову, нахмурила брови, посмотрела на заваленный стол и резким движением просто спихнула кучу бумаг с чеками и инструкциями на пол.

— Ну, что сегодня закажем? — воодушевленно спросила она, уставившись в монитор.

— Кар-р-р, — ответил Ворон, который сидел на печи, — а разве надо что-то еще?

Он оглядел комнату: все было завалено. Шкафы и комоды ломились от вещей, на каждом гвозде висела целая куча одежды, в трюмо друг на друге стояли разные безделушки, да и на полу почти не было места — его занимали коробки, газеты, книги.

— Ты снова, Черный, намекаешь на то, что пора убраться?

В этот момент избушка переступила с ноги на ногу, как бы соглашаясь с Вороном.

— Ой, да опять вы за свое! Уберусь я. Потом. Честное пионерское.

— Ты же пионеров на дух не переносишь после той встречи с Ивашкой из Дворца Пионеров.

— Может быть, но их честность вызывает уважение. Иногда можно и отступиться от своих правил.

— Кар-р-р, ну-ну, — засомневался Ворон.

— Раз вы ничего не хотите, выбирать буду я. О! Сайт с массажерами! То что надо для моей скрюченной спины! А вот еще мячик для фитнеса! Мне надо!

— Куда тебе еще один мячик? Ты у Маши, которая в прошлом году заблудилась, уже один забрала.

— То детский, а это специальный — для фитнеса.

— Хм, просто ты жилплощадь засоряешь. Экологию не бережешь! Избушку калечишь, она не резиновая. Лучше утеплитель закажи, а то вон какие щели в стенах.

Избушка снова переступила с ноги на ногу, соглашаясь с Вороном.

— Скукота! Я старая больная женщина, я хочу себя порадовать. Да и вдруг курьер красивый будет. Потом как-нибудь утеплитель, а сейчас эклеры! Чернявенький, будешь?

— Не буду я твои эклеры, старая, — фыркнул Ворон и отвернулся.

Избушка еще раз переступила с ноги на ногу и сильно топнула. Чашка у бабушки от этого подпрыгнула и опрокинулась.

— Ах ты, проказница, — рассердилась Яга. — Вот тебе тогда, — и со злости заказала еще три коробки эклеров. — А мусор на крыльце оставлю и выносить не буду. Ишь какая, бунтарка!

— Слышь, бабуся, а в том коричневом шкафу на верхней полке точно всё надо? Я бы там себе уголок устроил — пледик постелил. А то чего я все на печи?

— Там всё нужное. Лисий хвост — вдруг в лесном театре для костюма пригодится. Журналы с выкройками за 1976 — а если мода вернется и я шить захочу?

— Допустим. А горшок битый зачем хранить?

— Я, может, из его осколков когда-нибудь мозаику сделаю.

— Когда-нибудь, — грустно повторил Ворон, — смотри-ка ты, старая, чтоб Избушка от этого всего не устала.

— Что за ерунду говоришь? Она мне как родная — всё вытерпит. Да, Избушенька?

Но Избушенька снова топнула своей куриной лапкой.

— Ой, ну вас! Я спать.

Баба Яга залезла на печку и крепко-крепко уснула. Ночь была темная, лес рядом с Избушкой был густой. Поэтому бабушка очень удивилась, когда проснулась от того, что солнце щиплет веки.

— Кар-р-р! Старая! Всё пропало!

— Как?! Что? — ахнула Баба Яга.

— Избушка-то ушла!

Баба Яга открыла глаза и увидела, что они с Вороном лежат на печи посреди леса. А избушки и правда нет.

— Собирайся, Яга! Надо искать! Надо извиняться! Эх, ты!

Бабушка вскочила, подбежала к ступе, выкинула из нее вещи на землю и залезла внутрь. Ворон сел ей на плечо. Надо было торопиться!

Ступа поднялась в небо и взмыла над лесом. Зорким глазом Ворон всматривался, выглядывал Избушку, но без результата.

— Давай к Кощею, он поможет!

И Яга направила ступу на край света — к его огромному дворцу, и они взмыли выше облаков.

Когда они подлетали к дворцу, Баба Яга заметила на втором этаже открытое окно и направила туда ступу. Длинные занавески не помешали ступе залететь внутрь. Чутье старушку не подвело — это оказалась спальня Кощея. Он лежал на кровати, изголовье которой было украшено бахромой из мышиных хвостов, и громко храпел.

— Вставай, Кощеюшка! Вставай, родненький.

— А? Что? — поднял он голову. Сонный и потрепанный.

— Избушка ушла, обиделась! Мне найти ее надо теперича, помоги!

Кощей не успел еще ничего сказать, а у Ворона уже появилось чувство, что толку от этого разговора не будет. Очень уж Кощей выглядел плохо. Рядом на полу валялись его доспехи — мятые и грязные. Ничего хорошего.

— Ой, Яга, я не могу, я вчера весь день с Иваном-царевичем сражался, извел он меня, ни одной косточкой пошевелить не могу!

— Как же так, Кощеюшка? Не поможешь бедной бабушке?

— Не сегодня, Яга, приходи завтра, или через недельку, я отосплюсь и поговорим.

И захрапел так сильно, что мышиная бахрома затанцевала над его головой, занавески взлетели к потолку, а у Ворона перышки затрепетали.

— Говорил я тебе, старая, не нужен тебе сервиз на двадцать персон.

— Он же из богемского стекла!

— Говорил я тебе, старая, не надо заказывать велотренажер.

— На велосипеде же по лесу не поездишь, как я без него?!

— И поэтому ты на нем платки свои сушила? Обидела нашу Избушку! Куда вот она пошла?

— Вон болото,