Сергей Тарасов

Волшебный ящик

По-моему американцы называют телевизор ящиком для идиотов, — наверное от идиотских шоу и мюзиклов которые им показывают на своем телевидении. Мне не удалось посмотреть американское телевидение, потому что я там еще не был. Я был в странах Европы, но на просмотр местных телевизионных программ у меня совсем не было времени — ни в Париже, в Милане, в Гданьске, в Риме и ни в Финляндии.

Но к нашему телевидению я отношусь более лояльно, хотя и на нем много шоу и рекламы и наших, доморощенных сериалов. Шоу совсем не смотрю, а когда идет реклама, я просто убираю звук, или иду на кухню, чтобы съесть что-либо или покурить. В последнее время стали часто показывать хорошие, с моей точки зрения, зарубежные фильмы, и я их с удовольствием смотрю. А вот российские фильмы я не смотрю совсем, — там у героев одни проблемы, а мне чужие головные боли ни к чему, тем более у меня их в жизни хватало.

Так же я не смотрю российские и зарубежные сериалы, и за свою жизнь я не посмотрел ни одного. А вот к советским комедиям и к мультфильмам отношусь хорошо, хотя их редко показывают, и мне не нравиться, что сейчас героев советских мультфильмов используют, чтобы сделать продолжение уже снятых когда-то мультфильмов, — как это сделали с Простоквашино. Получился какой-то мультсериал, типа мыльной оперы — для маленьких.

Раньше, в годы застоя на телевидении было всего две программы, и мы с удовольствием их смотрели по вечерам по огромному советскому ламповому телевизору с аналоговым вещанием. Потом, когда этот "Изумруд" сломался, я отдал родителям свой корейский "Голдстар", с очень удобным пультом, но его хватило всего на десять лет. Потом у него что-то случилось с изображением, и мастер, друг моего брата, не сумел его починить — там полетела какая-то микросхема, и когда я ее купил, оказалось, что надо менять другую микросхему. Купить-то я ее купил, но у телевизионного мастера не нашлось времени чтобы ее поставить. Я тогда работал геологом, и уехал на все лето искать урановую руду на Полярный Урал, а когда приехал через четыре месяца, узнал, что брат купил маме Эриксон, тоже с большим ламповым кинескопом чтобы она смотрела интересные для нее передачи.

Этот телевизор продержался дольше — больше десяти лет. Сначала он показывал аналоговый сигнал, а потом, когда телевидение заменило его на цифровой, брат купил телевизионную приставку. Беда была в том, что в начале перехода на цифровое телевидение половина программ передавалось в аналоговом формате, а половина в цифровом. Мама не умела переключать форматы, и пришлось установить только аналоговое вещание. Когда мамы не стало, я смотрел тоже аналоговое, но когда его отменили, мне пришлось разбираться с этой приставкой, так я не понимал, что с ней случилось — мне она не хотела показывать цифровой формат.

В мой квартире стоит китайский телевизор, который я купил на премию, которую мне вручили по поводу моего дня рождения. Он был плоский, не большой, по-моему, всего 14, или 17 дюймов, но показывает хорошо. Для него мне тоже пришлось покупать телевизионную приставку, — я терпел до последнего, но когда отменили последний аналоговый канал, на котором показывали мультик Маша и Медведь, пришлось купить приставку. Я долго искал такую же телевизионную приставку, какая была в родительском доме, но не мог найти, — не люблю я разбираться с такой техникой, особенно настраивать уже купленные аппараты. Вот моему брату нравилось — это для него была как конфета, разобраться с телевизором, с приставкой или с плеером.

Но брата уже не было и мне пришлось все настраивать самому. В конце концов я настроил оба телевизора, — и в родительском доме, и в своей квартире. А так как в своей квартире я только отдыхал после деревенской жизни в частном, родительском доме, то телевизор я смотрел в основном там. Но беда, как это водиться, подкралась внезапно, — в один день шведский телевизор, который покупал мой брат, начал капризничать, — изображение было не на весь экран, а на часть, и эта часть с каждым днем уменьшалась. Мне, в конце концов, надоело смотреть на это укороченное изображение и я понял, что надо что-то с ним делать. Телевизор и так был старый, и я решил, что если я его сам не сумею отремонтировать, такая у него судьба — уступить место новому аппарату. И мне будет польза — я потренируюсь в ремонте радиоэлектроники.

Настало замечательное солнечное летнее утро, — оно было словно предназначено для ремонта телевизора: в комнате было полным-полно света, и можно было не включать свет, от которого были тени, и я не видел в тени ни проводов, ни контактов. Я снял у него заднюю крышку, вооружился отверткой и стал искать причину такого неподобающего изображения. Нашел блок развертки, два контакта, которые надо было подпаять. Один контакт точно надо было паять, но рядом с ним находился второй, который выглядел не очень хорошо. Я действовал очень аккуратно и осторожно, — маленьким паяльником подпаял первый контакт.

Можно было на этом успокоиться, но я не стал — мне надо было подпаять и второй контакт, на всякий пожарный случай. Я сделало ошибку — надо было включить и посмотреть на изображение, а не паять второй контакт, потому что к нему паяльником было неудобно подлезть, и я сначала сделал не очень хорошую пайку, а потом мучился, старался убрать сопли — лишний припой. Но когда я все сделал со вторым контактом и убрал эти сопли, остался доволен своей работой. И на всякий случай взял иголку и поскоблил плату, чтобы не было лишнего контакта.

Все. Можно было собирать и устанавливать крышку. Но я решил сначала посмотреть, будет ли он работать. Когда я включил телевизор в сеть, пошел дымок, — не от контактов, которые я паял, а с блока развертки. Мне стало понятно, что с этим старым телевизором, который прослужил верой и правдой десять лет, все было покончено — его надо выкидывать и покупать новый — плоский и с экраном побольше.

Но с этим аппаратом я еще повозился: вытащил его в огород, разобрал на части и выкинул только то, что никуда не было приспособить в хозяйстве — электронную трубку и корпус. Остальное — электронная схема, винты и