Борт дизельной подлодки ВМФ РФ

«Белозерск».

Филиппинское море; в двадцати пяти милях к западу от острова Катандуанес (Филиппины).

Около трех недель назад до описываемых событий

На ярко освещенном Центральном посту — средоточии органов управления всех жизненно важных систем подлодки — располагалась вахта. Командир корабля восседал в кресле, за глаза именуемом «троном». В «конторке» за пультом громкой межотсечной связи сидел вахтенный офицер. На «сейфе живучести» торчал вахтенный механик. На «разножке» перед «иконостасом» круглых шкал глубиномеров, дифферентомеров, аксиомеров крутился боцман. Штурман, как всегда, находился в своей выгородке над подсвеченным выдвижной лампой прокладочным столом.

Пока в ЦП было спокойно: мерно жужжал репитер гирокомпаса, изредка проходили доклады из отсеков, лодка шла малым ходом на приличной глубине…

— Штурман, сколько под нами? — спросил командир.

— Две тысячи сто шестьдесят метров. Подходим к подъему шельфовой плиты.

Развернувшись, командир заглянул в карту.

— Вот наше место, — подсказал штурман, обведя карандашом точку на проложенном маршруте. — До ближайшего мыса острова Катандуанес двадцать четыре мили.

— Понял… А до точки ожидания?

— Около тридцати двух миль. На пяти узлах малошумного хода — шесть часов двадцать минут.

— Что у акустиков?

Вахтенный офицер связался с постом акустиков и доложил:

— Посторонних шумов не слышно. Похоже, оторвались…

Дизельная подводная лодка «Белозерск» была выбрана для ответственного задания по двум причинам. Во-первых, она оказалась ближе других подводных кораблей к месту предстоящей операции — острову Катандуанес. Во-вторых, по счастливому стечению обстоятельств, подлодки проекта 877/636 «Палтус» являлись наименее шумными в российском подводном флоте, что как нельзя лучше соответствовало требованиям повышенной секретности срочного задания.

Командир посмотрел на часы. До встречи с резидентом оставалось около двенадцати часов. Все шло по плану…

* * *

Филиппины; островная провинция Катандуанес; город Вирак. Российское отделение Миссии

Международного комитета Красного Креста

Русская часть миссии Красного Креста была самой скромной из многочисленного отряда врачей, обосновавшихся на филиппинском острове Катандуанес. Британская, немецкая и американская миссии размещались в полноценных благоустроенных домах, похожих на длинные бараки. Русская, французская, итальянская и чешская миссии ютились в небольших сборно-щитовых бунгало под соломенными крышами.

В одном из таких домишек проживали профессор Иванцов и его ассистент — научный сотрудник Евгения Федорова. Каждый из них занимал по комнате; третье помещение — самое просторное — использовалось для приема больных, в качестве лаборатории для научных исследований и как склад медикаментов и расходных материалов. По иронии судьбы, ближайшими соседями двух русских врачей стали британцы, чья представительная делегация состояла из полутора десятков специалистов.

Сегодня у русских врачей выдался сложный день. Не отрываясь от окуляра микроскопа, Евгения спросила:

— А другие версии отравления продуктов смертоносным штаммом E.coli у вас есть?

— Целых две, — неохотно отозвался профессор Иванцов, копаясь в сумке с рыболовными снастями.

— Можно о них услышать?

— Пожалуйста. Первая: штамм каким-то чудом вырвался из неизвестной лаборатории и оказался в продуктах питания непреднамеренно. Вторая: этот страшнейший окробиотик-супербаг, обладающий иммунитетом к восьми классам антибиотиков, возник сам по себе. Самостоятельно. Из ничего. Взял и возник.

— Вы верите в это?

— Экзотика, — усмехнулся Иванцов. — Я предпочитаю реальность, а не фантазии. Штамм E. coli создан искусственно, а потом им преднамеренно заразили продукты. Это очевидно…

Два дня назад местный островитянин Висенте вернулся из джунглей и принес холщовый мешочек, наполненный личинками недавно обнаруженного на Филиппинах нового вида насекомых — палочника Conlephasma enigma. Он долго выбирал подходящий момент, чтобы тайно передать драгоценный трофей. Англичане не спускали глаз с бунгало русских, но тому все же удалось незаметно вручить доктору Иванцову мешочек.

Все личинки были так называемого «первого возраста» и достигали в длину одного сантиметра. Именно таких личинок русские врачи и заказывали Висенте. Выполнив трудную миссию, он получил хорошее вознаграждение и поклялся молчать. Иванцов поверил клятве, ибо в противном случае нищий филиппинец лишился бы хорошего приработка. Да и не стал бы этот молчаливый сорокалетний мужчина вести двойную игру. Не было в нем подлости и желания обмануть.

— Не понимаю, — подняла девушка голову. — Зачем создавать бактериальный штамм, устойчивый более чем к десятку антибиотиков и включающий две смертельные генные мутации плюс способность к выработке фермента ESBL, а потом заражать им продукты в крупнейших сетевых магазинах Европы? Зачем?!

— Удивляюсь вам, Евгения, — профессор застегнул сумку и, глянув на часы, принялся обуваться. — Это же классический пример формулы «проблема — реакция — решение».

— Не слышала о такой. Можно подробнее?

— Пожалуйста. Сначала создается ПРОБЛЕМА в виде смертельного штамма в продуктах, потом следует РЕАКЦИЯ испуганного общества в форме протестов, петиций и демонстраций, а в ответ на это проталкивается желаемое РЕШЕНИЕ. В нашем случае решение подразумевает тотальный контроль над поставками продовольствия, объявление вне закона натуральных продуктов и замена их генно-модифицированными организмами. Не забывайте — запуганным обществом легче управлять. А заставить европейцев бояться собственной еды несложно — достаточно нескольких пресс-релизов правительства, сдобренных двумя-тремя интервью какого-нибудь полусумасшедшего санитарного врача. Кстати, мы с вами одного такого знаем…

Позабыв о микроскопе, Евгения внимала каждому слову руководителя российской делегации Красного Креста. Услышав о запрещении натуральных продуктов, она вдруг вспомнила:

— А ведь Европейский союз недавно ввел запрет на лекарственные растения и пищевые добавки!

— Совершенно верно. А если еще заставить людей отказаться от свежих овощей, фруктов, натурального мяса и посадить их на диету из мертвых продуктов, то получаем ожидаемый результат: дегенеративные заболевания населения и как следствие — увеличение доходов фармацевтических гигантов.

— Испания! — вдруг воскликнула девушка.