– Ты не выполнил мой заказ, – сказал Аскольд, глядя в окно. – Почти ни по одному пункту. Вдобавок, по твоей милости я лишился жены, а лучший мой боец едва не погиб. За что же тебе платить, Род?

Руки он сцепил за спиной, словно бы инстинктивно не хотел подставлять незащищенную спину. И даже сейчас я ощущал его настрой – вот еще новая напасть. Раньше меня лишь тревожили чужие взгляды, затем я стал различать в них эмоции, из самых сильных, а ныне… Не хватало вправду заделаться телепатом! Мне и без того люди в тягость, и лучше не вглядываться в них слишком пристально. Эдак и вовсе окажусь закупоренным в своей берлоге, на прибрежной скале, отгородясь от мира новейшей страж-системой.

– Ты бы не маячил на виду, – негромко посоветовал я. – Думаешь, бронестекла сейчас спасают?

Мы обретались в кабинете Аскольда, на верхнем этаже высотного здания, целиком принадлежащего ему же – точнее говоря, его Семье, самой могущественной в Приграничье. И был Аскольд первым бандитом здешних мест, хотя выглядел респектабельно… в отличие от меня. Но ведь я пока не бандит.

Выдержав пару секунд для сохранения лица, главарь вернулся к столу и снова расселся в своем кресле, теперь сложив руки на груди. Да что ж он так опасается меня?

– Я сделал, что в человечьих силах, – добавил я. – Может, и чуть больше. А что до жены… По-твоему, лучше бы она стала твоей вдовой?

Кольнув меня странным взглядом, Аскольд наконец расцепил защитный узел рук и, ухватясь широкой дланью за бутылку, долил вина в мой бокал, а свой наполнил наново. Затем извлек из полированного ящичка сигару и закурил – впервые на моей памяти.

– Ты бы лучше с девочками расслаблялся, – проворчал я. – Кстати, куда подевались твои двойняшки?

Округлив рот, он выпустил струю дыма – к счастью, в сторону – и подхлестнул:

– К делу, Род, к делу!.. Что имеешь сказать по существу? Я пожал плечами. Что тут скажешь? Всю потребную информацию я уже выложил, а доказывать, что не верблюд, – занятие не для меня.

– По существу я лишь делаю, – изрек все-таки. – Если мои дела не устраивают, а мои рекомендации не в прок – что ж, я умываю руки. Но авансы не возвращаю, извини.

– Что, Шатун, решил и от меня отойти? – усмехнулся Аскольд. – Побоку старая дружба?

Я пожал плечами:

– Тебе решать, кто потеряет больше. Но «дружить» будем на моих условиях.

Задумчиво щурясь, главарь приложился к бокалу. Раз, второй… третий. В сложном букете его эмоций возобладала то одна составляющая, то другая. Почему-то он был обижен на меня, хотя я вроде не давал повода. Но для крутаря обидчивость – непозволительная роскошь. Все же я нужен Аскольду.

Завороженно я следил за его внутренней борьбой. Господи, да не чудится ли мне это? Начались-таки глюки – давно пора.

– Ладно, – сказал он вдруг, – бог с ней, с оплатой.

– Это в каком же смысле?

– В смысле, договоримся – позже. Кстати, вчера нам завезли «шмелей». Ты ведь хотел разжиться такой леталкой? Конечно, стоит турбореактив меньше «Малютки»…

– Это оплата или аванс? – уточнил я. – В счет нашей будущей дружбы.

– Над святым смеешься, – то ли укорил, то ли пошутил Аскольд.

Пожалуй, больше все-таки укорил. Вообще он не лишен благих порывов, хотя посещают те главаря не часто.

– Просто знаю ей цену, – ответил я. – Давай уж «котлеты отдельно».

– Ну, давай.

Отставив бокал, он размял ладонью лицо, будто пытался себя взбодрить. Тоже, видно, недосыпает – всё дела, заботы… опасения.

– С пожаром, будем считать, разобрались, – признал Аскольд нехотя. – К затопленному судну мы тоже успели сплавать – картинка вполне стыкуется с твоей версией. Грабарь, похоже, ни при чем здесь.

– Ну, славу богу!

– И Калиду я недооценил. Если б он успел развернуться…

Тут снова проступило то, что он надежно, как ему казалось, скрывал за своей маской, – страх. Сколько главарь ни насупливал лицо и ни сверкал серыми очами, это не убеждало – во всяком случае, меня. Все-таки Аскольда испугали мои натурные съемки, и ей-богу, я его не виню в этом, даже разделяю. Но вот отворачиваться зачем? Будто угроза пройдет сама, если ее не видеть. Уж эти мне страусы!..

– Значит, кое-что все же сделано? – вставил я. – Это к вопросу «за что платить».

– Но общая картина остается туманной…

– Не слишком ли многого от меня ждешь?

– Кроме того, ты не разобрался с домом на набережной.

– Зато дал насчет него хороший совет, – напомнил я. – Оставь этих ребят в покое, Аскольд, – они не по твоим зубам.

Не говоря о том, что при наезде на них я приму вовсе не сторону Семьи. Хотя Аскольда знаю много лет, а с теми не знаком вовсе. Такой вот парадокс.

– И не говори, что не предупреждал, – решил добавить. – Мы для них вроде оводов: укусить-то, наверно, сможем – прежде, чем самих раздавит в блин.

Опрокинув в себя остатки очередной порции, он спросил:

– Но чем они занимаются?

– Похоже, благотворительностью. Сиротки, инвалиды, забытые старушки, прозябающие гении…

Хотя откуда взяться гениям в нашей тьмутаракани?

– А на какие шиши? – вопросил Аскольд. – Они что наследство урвали, клад надыбали? Тоже, блин, графья Монте-Кристо – видали мы!..

Когда он выпивал или злобствовал (или второе усугублялось первым), весь его лоск слетал в момент. И тогда делалось видно, какой это тонкий слой и что за суть кроется в глубине.

– С каких пор ты стал считать чужие деньги?

– С тех самых, как мне стали наступать на горло!

– Но ведь не они?

– Откуда знать – может, и они. Ты ж ничего толком не говоришь. То ли тебе запудрили мозги, то ли ты… пудришь.

– Ну-ну, не заступай, – предупредил я.

В отличие от Аскольда, приходившего в ярость, когда посягали на его прибыль, я терял выдержку, если сомневались в моей честности. У каждого свои больные мозоли. Хотя, если вдуматься, какое мне дело до мнения бандитов? Странное создание – человек.

– А что еще они делают? – поинтересовался главарь.

– Привечают молодых девиц, – осклабясь, ответил я. – Неприкаянных или надломленных. Эдаких Ассолек, ожидающих принцев. А некоторые уже дождались – на белых броневиках, в цветистых доспехах. Больше не хотят.

– Ну? – подстегнул Аскольд. – И что?

– Потом они исчезают.