Переведено для группы ТГ: MadLoveBooks — t.me/madlovebooks

От автора

Дорогой читатель, в книге упоминается несколько итальянских слов, поэтому здесь приведены переводы и пояснения:

Cara — дорогая;.

Vita mia — " жизнь моя";

Пролог

Семь лет назад

Молоток обрушивается на мою руку, его металлическая головка погружается в плоть, которая уже распухла, и тонкая струйка крови разбрызгивается по столу.

Я жду, пока боль утихнет, затем поднимаю подбородок и смотрю на человека, нависшего надо мной.

"Нет." выкрикиваю я.

Марчелло, один из капо, наблюдает за мной пару секунд, прежде чем бросить взгляд через плечо на дона, который прислонился к стене справа. В комнате темно, ни гула, ни бликов от люминесцентных ламп на потолке. Единственное освещение исходит от старой лампы на углу стола, но когда дон зажигает сигару, его лицо краснеет от пламени.

Марчелло поворачивается ко мне и крепко сжимает мое запястье. "Думаю, тебе стоит передумать", — усмехается он и снова сильно бьет молотком по моим пальцам.

Жгучая боль пробегает по всей длине моей руки, пронзает плечо и посылает искры прямо в затылок. Ощущение завладевает моим мозгом и поселяется в черепе. Я стискиваю зубы, пытаясь отгородиться от него.

"Пошел ты, Марчелло", — прохрипел я.

Он смеется и качает головой. "Ты и правда нечто".

Марчелло кладет молоток на стол и достает из кобуры пистолет. Я предполагаю, что он просто выстрелит мне в голову, но вместо этого он направляет оружие на мою ногу. "Думаю, я достаточно испортил твою руку. Ты, наверное, ее уже не чувствуешь. Как насчет этого?"

Раздаются два выстрела, и я корчусь в агонии, когда пули разрывают плоть и кости. Черные пятна затуманивают мое зрение.

"Последний шанс, Сальваторе", — рявкает он.

Я делаю глубокий вдох, игнорирую никчемного ублюдка и смотрю прямо в глаза дону, который все еще стоит на том же месте в темном углу. Слишком темно, чтобы я мог ясно видеть его глаза, но, поскольку лампа так близко к моему лицу, я уверен, что он смотрит на меня. Моя неповрежденная рука привязана к подлокотнику кресла, но я поворачиваю запястье так, чтобы поднять к нему средний палец, веревка натирает кожу.

"Он не сдастся, Марчелло", — говорит дон и поворачивается, чтобы уйти. "Просто убей его и покончим с этим".

Марчелло ждет, пока закроется дверь, затем обходит вокруг стула, к которому я привязан, и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо. "Я всегда ненавидел тебя. Я не знаю, о чем думал дон, когда позволил тебе занять место отца два года назад. Сделать двадцатичетырехлетнего парня капо, как будто мы управляем гребаным детским садом или что-то в этом роде".

"Я понимаю, как это должно быть бесит тебя, Марчелло". Я делаю глубокий вдох, пока темные пятна продолжают затуманивать мое зрение. "Особенно учитывая, что за два года работы капо я заработал для Семьи больше денег, чем ты за двадцать на той же должности".

"Я должен оставить тебя здесь истекать кровью". Он сплевывает на пол и посылает еще одну пулю в мою ногу.

"Это было бы неразумно, — задыхаюсь я, — это было бы неразумно".

"Почему?"

"Потому что если я не умру… ты умрешь".

Он смеется. "Да, мы не должны рисковать".

Три быстрых выстрела эхом разносятся по комнате, и я задыхаюсь от резкой, жгучей боли в спине. Я успеваю сделать один вдох, прежде чем все вокруг становится черным. Молоток обрушивается на мою руку, его металлическая головка погружается в плоть, которая уже распухла, и тонкая струйка крови разбрызгивается по столу.

Глава 1

Настоящее

"Отойди, идиот!"

Я вскидываю голову, делаю шаг в сторону, избегая удара локтем по почкам, и смотрю на женщину в спецодежде, которая проносится мимо меня. Она бежит к машине, которая с визгом останавливается в нескольких футах передо мной посреди больничной парковки.

Из машины со стороны водителя выпрыгивает подросток, которому не больше пятнадцати лет. Очевидно, что он не был в больнице раньше, поскольку он приехал на парковку, а не к аварийному входу. Он открывает дверь в то же время, когда медсестра подходит к машине. В течение нескольких секунд они оба смотрят на заднее сиденье.

"Это… голова?" — заикается мальчик. "Почему…? Мама, ты сказала, что у нас есть еще время".

Женские стоны наполняют воздух, а мальчик, в ужасе и белый как лист бумаги, не сводит глаз с заднего сиденья.

"Малыш! Эй!" Медсестра хватает мальчика за предплечье и трясет его, но он не реагирует. "Малыш. Сосредоточься!" Она легонько шлепает его по лицу. "Иди в больницу. Найди врача и позови их сюда".

"Разве… разве ты не врач?"

"Я просто медсестра. В информации говорится, что у вашей мамы начались схватки, а не то, что у нее были полноценные роды. Иди. Сейчас же!" — огрызнулась она, повернулась к машине и опустилась на колени на бетон, положив руки на сиденье перед собой. "Все хорошо, мама. Дыши за меня. Все хорошо. Когда придет боль, мне нужно, чтобы ты тужилась, хорошо? Как тебя зовут?"

Женщина в машине хнычет и говорит что-то, чего я не улавливаю, вероятно, отвечая на вопрос медсестры, затем снова вскрикивает.

"Я Милен", — говорит медсестра. "У тебя все хорошо, Дженни. Да, дышите. Еще раз, головка уже вышла. Еще один толчок, но помедленнее.

Медсестра смотрит через плечо на вход в больницу, потом в сторону, пока ее взгляд не останавливается на мне. "Ты! Парень в куртке!" — кричит она. "Иди сюда!"

Я наклоняю голову и смотрю на нее. Первое, что я замечаю, это ее глаза, но не цвет. Я слишком далеко,