Астра Минтака

И в аду любят котиков

Яркий свет электрических ламп на потолке и ласковый голос медсестры — всё, что запомнил Фёдор прежде, чем потерял сознание. Авария, сирена «Скорой», носилки, реанимация… Жизнь не пролетела перед глазами, как ожидал. В голову лезли дурацкие мысли о том, что он не успеет подготовить отчёт к сроку, и шеф лишит его долгожданной квартальной премии. А ещё кот остался дома не кормленым…

Боль в правом боку сводила с ума. Каждое движение приносило невыносимые страдания, пронзая тело миллионами заточенных кинжалов, которые не просто вонзались — с особой яростью проворачивались. Фёдор лежал на операционном столе и ждал, когда подействует наркоз, и физические мучения хотя бы временно отступят. Мгновенье, и свет электрических ламп погас, пациент окунулся в небытие.

Фёдор открыл глаза и чуть не упал. Он стоял, прислонившись спиной к декоративному выступу каменного здания. Стена леденила кожу, вызывая мурашки. Фёдор поёжился и осторожно сделал шаг. Бок не болел. Мышцы послушно откликались, как будто и не было этой аварии. В голове прояснилось, и только навязчивый звонкий перестук отдавался где-то в ушах. Пахло как на строительной площадке — пылью и известняком.

Фёдор прислушался и убедился, что гул в голове не фантомный. Звук усиливался и приближался, словно сотни молоточков одновременно отбивали чечётку.

Он выглянул из-за выступа. Напротив, через дорогу, возвышалось каменное сооружение, которое Федор сначала принял за старинное здание в стиле барокко — такое же, возле которого стоял сам. Он прищурился, всматриваясь: за нарядным фасадом скрывалась горная порода. Здание было фальшивым — представляло собой всего лишь объемную картинку, выбитую в цельном куске скалы. Окна и декоративные арки, пустые и просторные как карманы бедняка, утопали в горной породе примерно на метр. Фёдор оглянулся и отметил, что сам стоит в таком углублении.

А перезвон молоточков слышался всё ближе и ближе. Он повертел головой в поисках источника звука. К нему направлялся поток рабочих в белых балахонах. Каждый держал в руках строительные инструменты и выдалбливал скалу по ходу движения, создавая видимость красивого фасада здания. Здания — фальшивки из пещерного города. Фёдор подивился: использовать ручной труд в век новейших технологий — глупость и анахронизм.

Тем временем людской поток раскормленной гусеницей лениво продвигался вперёд. Молоточки весело отбивали ритм, стамески методично откалывали кусочки скалы с обеих сторон от дороги.

Федор тронул за рукав одного из рабочих:

— Уважаемый, подскажите…

Тот никак не отреагировал, продолжая монотонно разбивать горную породу.

— Не отвлекайте, — раздался голос над ухом. — От качества выполненной работы будет зависеть его дальнейшая судьба.

— Вы кто? — отшатнулся Фёдор от фигуры, которая внезапно оказалась за его спиной. — И где я?

— В аду. А я здесь распределитель душ.

— Я умер? И попал в ад?

Незнакомец сложил руки на груди и молча кивнул в ответ.

— Я не хочу! Отправьте меня домой! У меня там… Там…

Фёдор запнулся. Никого у него не было, ни жены, ни детей. Да и с друзьями развело время. Остались одни знакомые. — У меня там кот некормленый! Помрёт от голода!

Распределитель удивлённо приподнял бровь и щелкнул пальцами. В руках у него появилась большая книга в кожаной обложке. И он задумчиво повторил, листая:

— Кот… Кот… Мурзик? Девять лет, камышовый окрас, белое пятнышко на лбу?

— Да! — радостно отозвался Фёдор. — Он самый.

— Мурзику помирать рано, — заключил незнакомец, внимательно изучая одну из страниц книги.

— Вот-вот, а без меня кот никак не выживет.

— Ну, хорошо, — смягчился распределитель. — Видишь вон ту арку напротив? Это портал, который перенесёт тебя назад. Ступай.

Он захлопнул книгу и растворился в воздухе.

Федор уже бежал в указанном направлении. Поток рабочих звенел и извивался как гигантская деталь дьявольской машины. Он расталкивал людей плечами и локтями, пытаясь вклиниться, протиснуться между ними. Его понесло, потащило в сторону и назад, но Фёдор упорно шёл к цели. Наперекор течению. Наперекор толпе. Желание жить давало силы и гнало вперёд.

Наконец он добрался до арки, зашёл в неё и прислонился к холодной, как кожа утопленника, стене. Голова закружилась, разум отключился.

Свет электрических ламп брызнул в глаза, и Фёдор зажмурился. Бок ныл, мышцы ломило, к горлу подкатывала тошнота. В воздухе витали запахи спирта, хлорки и каких-то лекарств.

— Пациент, просыпайтесь! Операция прошла успешно. Слышите меня? — медсестра в накрахмаленном колпаке внимательно вглядывалась в его лицо.

— Да, — промычал Фёдор. Боль усилилась, но он был ей рад. — Мне надо…

— Что Вам надо?

— Мне надо покормить Мурзика.

— Ну Вы и шутник! — разулыбалась медсестра. — Окрепнете, на ноги встанете и покормите. А пока о котейке пусть позаботится кто-то другой!