Антон Малютин

Честный обмен

Кажется, это неплохая планета. Небо почти не отличишь от земного, хотя в нём и есть едва уловимый фиолетовый оттенок. В атмосфере чуть больше кислорода, но вредные примеси отсутствуют. Почти равное количество суши и воды, но глубина местных океанов пока неизвестна. И даже патогены, вгоняющие в могилу любых пришельцев в первые же сутки, не обнаружены. Точнее, так говорит экспресс-анализ. Но ему можно верить — ещё ни разу приборы в этом плане меня не подводили.

И здесь есть жизнь. По крайней мере, растительная.

Да, жизнь во всём своём разнообразии — совсем не редкость во Вселенной. Но найти планету, так похожую на Землю, но лишённую микробов, хищных растений или разумных существ, которые хотят поживиться тобой или убить из страха — это настоящая удача.

Я скинул шлем, осторожно вдохнул и тут же выдохнул воздух, а затем сделал настоящий глубокий вдох. Воздух как воздух. Если не считать тонкие, существующие на пределе чувствительности обоняния запахи, у которых нет земных аналогий. Но так бывает на всех чужих планетах, скоро ты к этому привыкаешь и перестаёшь обращать внимание.

Всё ещё держа шлем наготове, я оглянулся. Бледное солнце катилось к закату, кожу обдувал приятный тёплый ветерок, шелестела трава под ногами (не знаю, трава ли это на самом деле, но для себя я условился называть это травой — так проще), и… Непривычная тишина. Ни пения птиц, ни гула насекомых, ни разноголосых звуков животных. Но не стоит расслабляться и обманываться отсутствием здесь фауны — наоборот, как раз в такой тишине и любят скрываться ещё большие опасности.

Да, это неплохая планета.

И здесь есть всё, чтобы пересидеть трудные времена…

Но тут же я понял, как сильно ошибался.

Как эта тварь смогла проскользнуть мимо меня?

На корабле будто нарисовали чёрную кляксу. Казалось, её поверхность струится, постоянно меняет форму, то приобретает металлический отлив, то становится матово-свинцовой, то вовсе поглощает весь падающий цвет. Клякса накрыла собой весь корабль, оставив свободными только носовой обтекатель и концы стабилизаторов.

Я беззвучно выругался и сплюнул.

И тут же понял, что клякса — живая. Да ещё и разумная. И, что хуже всего — обладает телепатическими способностями. Потому что попытки установления телепатического контакта и проникновения в разум ты никогда и ни с чем не спутаешь.

Я неподвижно стоял перед кораблём, пытаясь осознать масштаб трагедии. А в голове сами собой начали возникать какие-то непонятные слова, обрывки фраз, чужие образы и мысли. Я попытался применить химерианские техники телепатической защиты, но кляксе, похоже, было на них плевать. Интересно, что ей от меня нужно?

«Планета… Мой» — эти слова неожиданно громко прогремели в моей голове.

— Хорошо! — будто в ответ на громкие слова кляксы крикнул я. — Я не желаю зла! Я улечу!

Клякса не ответила, но я чувствовал, как она копается в моей голове, в поисках правильных слов и оборотов проникая в самые глубины сознания.

«Подарок… Плата… Оставить мне. Тогда лететь».

Что за странные слова? Какой подарок?

— Я не понимаю!

Клякса опять «задумалась», а по её поверхности поползли волны иссиня-чёрного оттенка.

«Ты оставлять мне что-то… Вещь, подарок. Тогда лететь».

Вот оно что. Жалкий барыга. Хочешь обобрать честного космического… бродягу.

— У меня ничего нет! — снова зачем-то крикнул я.

«Врать. Корабль».

— Но без него я не смогу улететь с твоей планеты. — я немного осмелел и стал говорить тише, внимательно наблюдая за реакцией кляксы.

«Корабль. Ещё. Внутри».

Вот зараза!.. Откуда клякса узнала об аварийном челноке? Я недооценил её способности проникать в мозг и память. Ох, как же я неудачно выбрал планету…

— Его нужно подготовить!

Я начал припоминать, как готовится, а точнее — выращивается валтузианский челнок, выменянный по случаю на завалящий кусок модифицированного титана. Этот тип, что отдал мне челнок, что-то говорил, но я уже совсем забыл. Хотя…

«Готовить».

Вслед за этим по кляксе прошли волны, она шевельнулась, раздвинулась вокруг шлюза и выплюнула мне под ноги зеленоватый шар размером с футбольный мяч. Это и есть валтузианский челнок. А точнее говоря — «яйцо», из которого за несколько минут должен вылупиться и вырасти полноразмерный челнок, вмещающий пять-шесть человек. Чудо валтузианской биоинженерной мысли, о котором я уже и позабыл, но клякса, хозяйничающая сейчас в моей голове, напомнила.

«Готовить» — настойчиво прошуршала клякса.

— Да готовить, готовить…

Я поднял тяжёленькое «яйцо», покрутил его в руках, вспоминая, что же с ним нужно делать. Потом осмотрелся, приглядел подходящую полянку метрах в двадцати от корабля, расчистил небольшой пятачок от растительности и положил туда «яйцо», немного вдавив его в мягкую почву. Затем сделал несколько жестов пальцами, как меня учил тот тип — «яйцо» вдруг испустило мерцающий фиолетовый свет и загудело. Я от греха подальше отошёл поближе к кораблю.

«Я забирать верх».

Ах ты клякса пронырливая!..

— Тогда низ мой!

«Договор».

Пару минут «яйцо» лишь светилось и переливалось всеми цветами радуги. Но затем оно ярко вспыхнуло, раздался металлический скрежет и стук, и в мгновение ока на полянке оказалось нечто совсем непохожее на аварийный челнок. Это был «шалаш». То есть, быстровозводимый жилой модуль со всеми удобствами и третьим уровнем защиты. Вещь полезная, но…

Клякса, следуя заключённому договору, кинулась к висящему над модулем шару, который был ничем иным, как примитивным атмосферным зондом с минимальным набором приборов. Уж не знаю, почему валтузианцы в этом модуле решил отказаться от дронов и антигравитационных зондов, но сейчас это оказалось весьма кстати.

Пару секунд клякса висела на шаре, превратив его в микроскопическое подобие чёрной дыры, а в моей голове раздавалось её неразборчивое телепатическое шуршание. Видимо, клякса пыталась понять, что делать с шаром, но и контакт со мной не разрывала. Но в какой-то едва заметный миг клякса сморщилась, будто сгруппировалась и скакнула назад к кораблю. И всё это произошло так молниеносно, что я при всём желании даже с реактивным ранцем не успел бы добраться до корабля. Но как бы быстро не двигалась клякса, она не телепортировалась, а совершила банальный полёт или, скорее, прыжок. И на том спасибо.

«Обман».

Вдруг у меня в самом мозгу будто что-то взорвалось и рассыпалось фейерверком цветных искр. Я непроизвольно схватился за голову и согнулся от резкой боли. Ах ты, клякса иноземная, ты и так умеешь?!

— Прекрати! Я перепутал! У меня есть корабль!

Через секунду клякса отпустила меня, и головная боль