Пашка плыл. Медленно, осторожно, стараясь не плескаться и не погружаться с головой в холодную, вонючую воду. На этой станции оказалось довольно темно – лишь красноватые отблески светящихся грибов на стенах да белесоватые клубы тумана у перрона могли обозначить ему еле заметные ориентиры. «Только бы не судорога», – с тревогой подумал он, выплывая из туннеля, и тут же почувствовал, будто его ноги что-то коснулось. Пашка инстинктивно дернулся и принялся грести сильнее. Водоросли? Рыба? Или… Он отогнал от себя испуганно бьющуюся мысль.

Да, кажется, вон там болтается оставленная кем-то веревочная лестница, по ней можно будет залезть на перрон. Обрадовавшись, Пашка поплыл к еле виднеющимся в тумане перекладинам и узелкам. Рядом с ними, словно ночной светильник, примостился яркий белый гриб, пустивший длинные корни в расщелины платформы. Такие знатные экземпляры здесь редко встречались, Пашка мог припомнить лишь несколько случаев, когда находил их. В отличие от маленьких и красных, которых в этих местах было полно как грязи и кроме слабого свечения ничего не предлагавших, белые и фиолетовые, особенно крупные, за свои уникальные лечебные свойства ценились очень высоко, и некоторые сталкеры нажили на них целые состояния. Правда, сейчас ему было вовсе не до этого.

Отфыркиваясь, Пашка дотянулся до лестницы и вцепился в перекладину. В тот же самый момент он понял, что его кто-то держит за левую ногу. Он на секунду замер и попытался подтянуть ее к себе. Зря – лодыжку пронзила острая боль, и ей стало горячо. Саламандра! Наверное, молодая и пока неопытная. Стараясь не верить в очевидное, Пашка резким движением рванул к лестнице и чуть не взвыл от боли. Чудище потащило назад, забившись под водой и пытаясь проглотить его ногу, почти добравшись до колена. Вокруг Пашки забурлила вода, поднимая кверху ил и прочий мусор, запах гниения стал сильнее, его дернуло еще раз, и мокрые ослабевшие пальцы отпустили лестницу. Он ушел под воду.

Странно, но там было светло. В зеленоватой воде кружились муть и вереницы пузырей, внизу поблескивали рельсы, слева чернел проход в основной туннель, а сзади извивалось тело гигантской саламандры. Уродская приплюснутая жабья морда с усиками и выпученными немигающими глазками. И правда еще молодая – не более полутора метров, хвост короткий, гребень не выраженный, а на боку желтая полоска. Да и лапы практически без когтей, хотя ему это было слабым утешением. «Наверное, особенно голодная попалась», – мелькнула в голове Пашки отстраненная мысль; ведь почти всех головастов переселенцы уже переловили, да и слепней на станцию почти не залетало, уж больно холодное лето нынче выдалось. Вот только пластинчатые зубы у молодых саламандр не менее остры, чем у взрослых.

Чудище, будто поняв его, сжало челюсти сильнее. В Пашкино сознание ворвался липкий страх. Он согнулся пополам и принялся судорожно дубасить саламандру кулаком по мягкой плоской морде, стараясь не дергать ногу – так вполне можно было остаться без мяса на ней. Пашка хорошо помнил прошлогодний случай со Збышеком – тот потом умер от шока, даже до гангрены не дошло, как у Джины, царство ей небесное… Монстра начало окружать бурое облако его крови.

Наконец ему удалось попасть ей в глаз, а потом пройтись по ноздрям – самому чувствительному месту чудища. Саламандра зажмурилась и ослабила хватку. Пашка, уже задыхаясь, исхитрился второй ногой заехать ей по животу. Под водой получилось слабо, но чудище открыло-таки пасть и сдало назад, видимо, готовясь для следующей атаки. Пашка здоровой ногой вдарил монстру по губе – тот отпрянул и завис у противоположной стены, вяло помахивая коротким хвостом. Пашка вынырнул и из последних сил принялся карабкаться по лестнице, каждую секунду ожидая, что тварь снова вцепится в него.

Но саламандра передумала. Не всплывая, она вильнула хвостом и не спеша поплыла обратно в туннель. Пашка со стоном выбрался на перрон и упал на холодный гранит. На месте схватки расплывалось кровавое пятно. Скоро сюда примчатся илистые кровососы и жгутикохваты, почувствовав разорванную плоть за добрую сотню метров. Мерзкие создания… Превозмогая боль, он осмотрел рану. На самом деле – ничего серьезного. Мясо на месте, связки целы. Не то что было тогда у Збышека!

Пашка разорвал рубашку на полосы и перевязал ногу. Жаль, что у него не было с собой лечебных листьев драконового дерева: не хватило денег. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Ведь за два дня гангрена не возникнет? Вот если бы на него напала взрослая самка, тогда пиши пропало, те впрыскивают в жертву яд – несильный, но на время парализовать может. В этом случае человек просто тонет и сразу же становится легкой добычей любой водной живности.

Пашка осторожно встал на ноги. М-да, теперь не побегаешь, несколько дней придется еле ковылять. Добираться до портала нужно было еще долго, но он надеялся, что ни на людей Черного, ни на местную кровожадную фауну в этой командировке, будь она неладна, больше не наткнется.

Где-то далеко наверху завыла сирена, приглушенная туманом, волнами стекающим с мертвого эскалатора. Видимо, кристаллоиды прорвали дамбу, или батальон Черного снова атакует. В любом случае нужно было уносить ноги. Шипя от боли, Пашка запрыгал в туман, тараща глаза по сторонам в поисках очередной опасности. И угораздило же его потерять и рацию, и аптечку, и даже бластер! Вот кому рассказать – не поверят. Умирают-то здесь в основном по глупости. «Не, лучше никому не говорить. Потом придумаю отмазу», – решил Пашка. Вот только что на это скажет Андрей Юрьевич, начальник отдела? Этого матерого мужика, как старого воробья из поговорки, на мякине не проведешь!

Он добрался до рельсового пути на противоположной стороне вестибюля. Воды там не было; как и утверждал Острозуб – сухо и пыльно. Чудно́, а факт. Но это куда лучше, чем плыть в канализационных водах среди этих чертовых саламандр! Правда, на суше его могли встретить другие охотники за человеческим мяском, и многих из них голыми руками не одолеть.

Было холодно, и его трясло, хотя по большей части – от нервного напряжения. Он зябко поежился. Скорее бы обсохнуть! А говорили же: не суйся на эту станцию, пройди дальше к Большой Сосне, там Лесник пускает сегодня сталкеров на тридцатую ветку, авось, мол, и тебя проведет, а оттуда до Базы рукой подать. Нет же, понадобилось ему свернуть в долину, на златоглавок поохотиться! Вот и напоролся на банду Черного… И почему разведчики не донесли, что тот орудует здесь, а не как прежде, на семисотых линиях Метро? Странно.

Пашка помотал головой, отгоняя не существенные уже мысли. Что случилось, то случилось. Итак. Он внимательно оглядел туннель. Как раз в той части, куда ему следовало направиться, освещение было – хороший знак! И справа и слева – чисто. Горят семафоры. Впрочем, тут они всегда горят, это совершенно ничего не значит. Тишина. Спокойствие. Ой, обманчиво все это! Плавали, знаем… Пашка со страхом припомнил, как в прошлом августе они с Мавром ходили сюда «по грибы», а тут эта миграция каменных бобров, еще до того, как их перебили переселенцы. Ты в панике бежишь по туннелю, и деться некуда: ни ответвления, ни лаза; а сзади напирает целая живая стена этих жутких сюрреалистических существ со светящимися глазами, перемалывающих гранит гигантскими резцами и раздирающих на куски любого, кто встречается у них на пути… Брр! Эти бестии во время миграции совершенно невменяемы.