litbaza книги онлайнСовременная прозаЗаписки одной курехи - Мария Ряховская
Записки одной курехи - Мария Ряховская
Мария Ряховская
Современная проза
Читать книгу
Читать электронную книги Записки одной курехи - Мария Ряховская можно лишь в ознакомительных целях, после ознакомления, рекомендуем вам приобрести платную версию книги, уважайте труд авторов!

Краткое описание книги

Подмосковная деревня Жердяи охвачена горячкой кладоискательства. Полусумасшедшая старуха, внучка знаменитого колдуна, уверяет, что знает место, где зарыт клад Наполеона, - но он заклят. Девочка Маша ищет клад, потом духовного проводника, затем любовь. Собственно, этот исступленный поиск и является подлинным сюжетом романа: от честной попытки найти опору в религии - через суеверия, искусы сектантства и теософии - к языческому поклонению рок-лидерам и освобождению от него. Роман охватывает десятилетие из жизни героини - период с конца брежневского правления до ельцинских времен, - пестрит портретами ведунов и экстрасенсов, колхозников, писателей, рэкетиров, рок-героев и лидеров хиппи, ставших сегодня персонами столичного бомонда. "Ельцин - хиппи, он знает слово альтернатива", - говорит один из "олдовых". В деревне еще больше страстей: здесь не скрывают своих чувств. Убить противника - так хоть из гроба, получить пол-литру - так хоть ценой своих мнимых похорон, заиметь богатство - так наполеоновских размеров. Вещь соединяет в себе элементы приключенческого романа, мистического триллера, комедии и семейной саги. Отмечена премией журнала "Юность".

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 54
Перейти на страницу:

ПРОСТОР В НАСЛЕДИЕ

«Курёху» Мария Ряховская придумала, отталкиваясь от «дурёхи». Смысл нового слова обозначила так: «нелепая романтичная девочка-подросток… в вечном поиске». Интонирование этих слов в прозе Ряховской по ходу «вечного поиска» придает термину «курёха» загадочную объемность.

Место действия – деревня Жердяи. Время действия – «мне некогда, я веду за собой поколение». Не проверял, была ли эта реплика в повести, которую в 1993-м второкурсница Литинститута представила на семинар Александра Рекемчука, но в романе такая самоаттестация принципиальна. Повесть опубликовали в «Юности», писательница «проснулась знаменитой», но через двадцать лет после триумфа рас ширение повести в роман оказалось необходимым потому, что приход «курёх» осознается как приход поколения. Роман Ряховской – из первых серьезных попыток осознать его приход.

Это поколение, которое окончательно отрывается от советской эпохи и ощущает небывалый простор наследования. Советские реалии еще пестрят в памяти, но уже не саднят и не завораживают. Прадеда расстреляли как царского офицера. Сын его (дед героини) был «обижен» за это на органы. Как и за то, что на его забор соседи льют помои, а сельсовет не заступится! Эти обиды уже равнозначны. Красный флаг стал скатертью для проповеднического стола в молитвенном доме, названном «собранием». Отец героини достал для деревенской односельчанки заговоры у знакомого филолога, чтоб «отчитать» больную: за годы советской власти народ привык все делать «по науке». Поистине, не вдруг поймешь, в какой эпохе душа застряла!

Белорусская гостья заламывает руки: «Я была в Белте! В обкоме! Сначала Чернобыль! Потом гибель Цоя! И это социализм?» Приехала в Москву искать правду. Другие идут к Мавзолею. То ли помолиться, то ли помочиться. Возможны опечатки. Вот я и говорю: все возможно. Простор!

Пришло поколение и озирается в поисках. В поисках истины? Нет, деревенского клада! Узнать, где он, и скорей схватить! Присвоить, что плохо лежит. А плохо лежит в отечестве все, что еще не заграбастано, и все это клад. Извечная мечта прожить на халяву! Наше воровство не нарушение закона – образ жизни.

Колотят в дверь. Хозяйка: «Опять напился!.. Господи, – взмолилась ведьма, – что мне делать? Гром его разрази!» Гром его не разразит: гром – деталь народного пейзажа, овеянная своеобразной героикой. Предмет непрестанных шуточек, и не поймешь, что говорится для понта, а что всерьез. Этот притворный базар – общий фон жизни. Все играют роли: простаков, неграмотных. Грамотность – повод для подозрений. Простоватая бабка ввернет что-то из Цветаевой – это лучше «не заметить»: а вдруг она «барского роду» или «интеллигентка»? Сквозь притворный треп о том, кто красивей – Рейган или Штирлиц и на кого из них больше похож умирающий дедушка, пробивается дедова фраза, полная старинной душевной силы и достоинства: «Глупо сопротивляться природе. У Маши приданое теперь есть, значит, все в порядке». Ссорятся – ритуально, дерутся – от души. «Некоторое время у парней уходит на то, чтоб придумать повод. Когда он находится, бьют друг друга до крови».

Такой жердяйский образ жизни понят Ряховской не как советский, антисоветский или постсоветский, а как всегдашний, природный. Он даже не городской и не деревенский – он всеобщий. Это становится видно, когда из Жердяев героиня выбирается в столицу. В московской тусовке хиппи и анархисты так же делят пространство и притворяются сумасшедшими: «Чтобы сказать миру: я не ваш» – да и от армии закосить. Тогда уж просто весь твой! Так же клянчат сначала сигарету, потом «хавку» и «вписку». «Русь-то спасать надо, – говорит со сцены Бо, рок-кумир Курёхи. – И никакие казахи нам не нужны!» После этой речи героиня отвергнет его.

Но при чем здесь казахи? А притом, что, помимо жердяйской дури и городского умничанья, это и есть наследство юного автора текста 1993 года и его героини. Деды отца Марии – писателя Бориса Ряховского, от кого унаследовала она свой талант, – строили в Казахстане общую державу. Что еще может иметь генерация, получившая в наследство простор, очищенный от идей и химер?

Лев Аннинский

ЗАПИСКИ ОДНОЙ КУРЁХИ
ПРОЛОГ

«Сидя на вот этом холме, я часто вижу сны здесь, в золотой вышине» – эти слова я услышу в пятнадцать лет, когда моя подруга Саня втолкнет свою кассету в мой «Беларусь-302».

Теперь я знаю, что не было бы Борисову веры, что при первых звуках не сманил, не подчинил бы себе, – не явись он со своей группой «Аквой» на кособоком зеленом холме, какой теснит с севера нашу деревню Жердяи. Левее холма поле, пестро-желтое от сурепки, сползает в долину речки Истры, утаскивает деревенские крыши и огороды с кривыми оградами. Мы с Саней доверчиво приближаемся к холму. Солнце греет головы. Бо стоит на вершине, трясет чубом и четками на гитарном грифе, орет, просто задыхается от правоты:

– Мои слова не особенно милы, к тому же я полупьяный, – но я констатирую факт: вы – бараны!

И победоносно смотрит со своей солнечной высоты. Все соглашаются с ним и прыгают по лужайке, упираясь друг в друга крутыми рогами. Остальные музыканты сидят вокруг Бо по-турецки и кивают.

Один Лева Такель, не глядя на него, читает, распростершись на холме.

Но вот он улыбается, запрокидывает голову и убеждает:

– Ты – клен, твое место в лесу, твоя листва в облаках!

И все мы шарим руками в небе, как ветвями. Сплетаемся. Шуршим. Тянемся.

– Лева Такель, – шепчет Саня, – видишь? Он святой. Вегетарианец. Ну, который лежит и читает.

– Забудь свое имя и стань зимой! – возглашает Бо.

– Да, я всегда знала, что я зима!.. – восклицаю я.

Я расслабилась, осела на землю, закружилась снежинками… Последнее слово песни отлетает в шуме. Кричат, визжат, воют.

– Бедный Бо, – Саня стонет, – взгляни на меня, я готова защитить тебя от этих глупых пищух-фанаток! Липучие курёхи!

Я оглядываюсь и вижу: множество мне подобных составляет подножие холма. Толпа ходит волнами, нас с Саней совсем задавили – кто-то продирается к играющим.

Какое-то растрепанное бесполое существо хиппового вида. Гляди, да это же наша жердяйская старуха Крёстная! Она подходит к Борисову, отдает ему честь и кричит:

– Либерте, веритас, адельфотис!

Бо, он же Борисов, кивает в ответ и гладит Леву по голове:

– Любящий читать лежа не обидит слабого… Нам пора! Через пятнадцать минут на Васильевском концерт. Мне некогда – я веду за собой поколение!

Холм качнулся, встряхнулся. Бо хозяйским взглядом оглядел его – не залез ли кто лишний?

Холм – это мой подарок Борисову. На холме – моя деревня. Я хотела познакомить Борисова с ее обитателями. Но он стряхивает их и улетает один.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 54
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?