С. К. Уокер

Мальчик в переулке

Не знаю, сколько раз я видела его. Наверное, раз сто за последние девять месяцев или около того. Это был обычный мальчик — намного младше меня, я бы дала ему лет девять. Впрочем, он вполне мог быть старше, насколько он был истощен.

Я не знала, как его зовут, и никогда не спрашивала. С того самого мига, как я его увидела, я была уверена, что он мне знаком. Вряд ли это могло быть правдой, мы принадлежали к слишком разным кругам. Как бы то ни было, для меня он всегда был просто «мальчик». Тощий, изможденный. Недоросток. Его волосы выглядели так, будто их не мыли несколько месяцев. Да так и было, наверное. Может, даже несколько лет. И еще от него пахло. Точнее, даже воняло… Но все же в этом не было его вины, и я делала для него все, что могла.

Впервые я увидела его в марте. Я задолжала своей подруге денег за посиделки в баре во время весенних каникул. Должна заметить, в ту ночь счет полностью вышел из-под контроля. Мы на неделю поехали в Майами — Аманда, трое наших друзей и я. В ту ночь я пила, но я не заказывала напитки. Я их даже не хотела. Просто пила из вежливости. В конце концов я уехала домой одна, потому что они отказались уходить. Я не хотела пить, но Аманда все равно решила, что платить должна я. Это ее кредитку мы оставили за стойкой бара в ту ночь.

К счастью, у нее не было моего расписания на этот семестр, так что она не могла подкараулить меня в кампусе. Однако она знала, где я живу, и время от времени поджидала в вестибюле, чтобы перехватить меня и потребовать назад свои 230 долларов. Я говорила ей, что даже не хотела пить и что я уехала раньше остальных. Но она все равно требовала деньги. Я оставила их в баре без машины. Она была зла. Я говорила, что была пьяна и очень устала, а они не хотели уходить. Она ответила, что это не оправдание. Так что я должна ей денег.

Семья Аманды богаче моей, я не понимаю, почему она так хотела получить с меня эти 230 долларов. Но она хотела.

Из-за этого, и только из-за этого, я стала заходить в здание с черного хода. Мне не хотелось, чтоб Аманда снова подкараулила меня. Мне было неловко! К задней двери можно было пройти только по грязному переулку позади здания, но я совсем отчаялась.

Я увидела его в тот же день, когда впервые воспользовалась черным ходом. Прислонившись спиной к стене, одетый в тряпье, он сидел и смотрел на свои руки. И у него был стаканчик, вроде тех, что вы можете увидеть в казино или в залах с игровыми автоматами. На этом была темно-синяя надпись «Пальм кост геймс». Такой маленький стаканчик. И такой пустой.

Не знаю, почему мальчик не сидел на главной улице, где люди могли бы увидеть его и бросить денег в чашку для подаяний. Может, прятался от кого-то. А может, просто хотел передохнуть от порывистого весеннего ветра, который сновал по городу и выхватывал билетики и кофейные стаканчики из озябших пальцев.

Как бы то ни было, он был тут — у стены в моем грязном переулке, скрытом от всех, включая Аманду. От всех, кроме меня. Итак, нас было двое. Изгои реальности, спрятавшиеся в грязи.

Поначалу я попыталась пройти мимо, не глядя, но не сдержалась. Он был похож на маленького, оголодавшего зверька. Мальчик поймал мой взгляд, и вы, наверное, знаете, как после этого становится трудно просто пройти мимо.

В общем, он застал меня врасплох, установил зрительный контакт и потом смотрел, как я роюсь в сумочке и достаю те несколько долларовых бумажек, что у меня были. Я не так уж часто ношу с собой наличку, ведь наличные деньги грязные. Люди моют руки или одежду гораздо реже, чем надо бы, банкноты просто кишат микробами, понимаете? Такова природа бумажных денег. Откровенно говоря, я предпочитаю пластик, так что у меня редко есть наличка.

Видите? Я не врала Аманде насчет этого. Я не люблю наличку. У меня просто не было ее, когда она приходила. Черт, мне едва хватило, чтоб заплатить парковщику за машину в ту ночь.

Я бросила пару долларовых банкнот в его стаканчик. Он ничего не сказал, так что я тоже промолчала. Пошла дальше, поднялась по лестнице. В ту ночь мне хорошо спалось. Приятно делать что-то для других.

Следующим утром я снова вышла через заднюю дверь. Мальчик все еще был там, но деньги из его чашки для подаяний пропали. Мы не встретились глазами, так что я просто прошла мимо.

Мальчик не сидел там постоянно, но я всегда старалась иметь в сумочке несколько монет, чтоб бросить ему. Просто на случай, если он случайно поймает мой взгляд. Порой мне казалось, что он даже не хотел этого. Потому что он не всегда поднимал взгляд.

Иногда он просто смотрел на свои грязную, разномастную обувь или на испачканные руки. Он пытался спрятать их от меня, но я все видела. Я знала, что ему неловко. И с течением времени я поняла, что он ловит мой взгляд только тогда, когда выглядит совсем отчаявшимся.

Это расстраивало меня. Когда я была расстроена, я бросала ему в чашку больше денег. И нам обоим становилось лучше. Это объединяло нас.

Наступило лето, стало жарко, и мальчик стал надевать меньше одежды. Я продолжала давать ему мелочь, когда мы встречались глазами. Лето было знойным, так что я даже стала отдавать ему полупустые бутылки с водой, которые всегда возила в машине летом. Думаю, он ценил это, и я была этому рада. Однажды я даже принесла ему одну из своей квартиры.

— Похоже, сегодня перевалит за 30, так что вот, возьми. Я не открывала ее. Холодная, прямо из холодильника.

— Спасибо.

Первые слова, которые мы сказали друг другу. Я опять почувствовала, как усиливается связь между нами. Как крепнут узы. Думаю, он тоже это чувствовал.

Но, несмотря на эту нить, связавшую нас, несмотря на ощущение близости, он больше никогда не заговаривал со мной. Никогда не протягивал руки. Никогда даже не смотрел на меня дольше нескольких секунд. И я редко видела,