Елизавета Семьянинова

Венера и Марс

Марс раскинулся под маисом и с полным доверием к окружающему миру спит сном младенца. Его губы разомкнуты, а веки расслаблены. Кажется, что впервые каждая его мышца не испытывает напряжения. Руки хаотично раскинуты по разные стороны, ладони кажутся такими легкими, невесомыми. Сама открытая поза говорит о том, что угрозы рядом нет, о войне можно не думать. Настолько расслабившись и почти забывшись, Марс не замечает, как совсем рядом развлекаются фавны, неуклюже примеряя его оружие и доспехи. Для маленьких полузверей само понятие войны не более рассказа одного из знакомых богов, который хочется слушать раскрыв рот и представлять себя на месте могучего война.

По другую сторону, опершись о локоть, пластично лежит Венера. Ее белое платье струится и обволакивает каждый изгиб на её теле. Если на ком-то одежда красиво «сидит», на Венере она танцует под плавную музыку. Богиня томно направляет все свое внимание на спящего Марса и как будто не замечает рядом беснующихся фавнов. Ее внутренний покой заполонил пространство вокруг и создал беззвучный вакуум, где время замедлилось в несколько раз.

— Выглядит довольно скучно. Не нахожу ничего интересного в наблюдении за лежащими на траве людьми. Пойдем посмотрим на следующую? — подняв от недоумения брови и сморщив лоб, протараторил молодой человек. Он моментально забыл о скучных сонных богах и переключился на следующую жертву его безжалостной оценки.

— Любовь побеждает войну… — медленно шепотом как бы для себя проговаривает девушка и на несколько мгновений неподвижно рассматривает каждый сантиметр картины.

Она приходит в себя, когда ее окружает со всех сторон группа людей. Каждый почитатель прекрасного с особым вниманием слушает сотрудницу галереи. Та монотонно будто робот воспроизводит наизусть заученные предложения: «Одна из самых известных работ итальянского живописца раннего Возрождения, Сандро Ботичелли. Написана около 1483 года по заказу знаменитого рода Веспуччи. На картине изображена богиня любви Венера и бог войны Марс. Картина несет в себе аллегорический смысл: любовь обезоруживает. Перейдем к следующему холсту….»

— Марк, куда ты так летишь? Возможно, я тебя расстрою, но здесь не соревнуются в скорости просмотра картин.

— Я все равно ничего не понимаю в этом лоском искусстве. Картинки из комиксов выглядят намного интереснее того, что висит здесь на стенах. Что в них можно рассматривать так долго, если картины настолько незаурядные?

— На самом деле, все, что ты здесь видишь, тоже своего рода комиксы. Только вместо привычного текста здесь символы и аллегории, в них тоже есть своя история. Они точно так же, как и слова передают информацию, чтобы картина смогла поговорить с тобой. Правда, этот диалог немного имеет свою особенность…в нем оба собеседника молчат.

Пока Лада сосредоточенно объясняла Марку о соотношении смысла и значения в изобразительном искусстве, о форме и его содержании, в углу зала появился пожилой мужчина. Он надел скорее всего свой самый лучший костюм из коричневого вельвета. Может, в последний раз он надевал его на свой юбилей, чтобы отпраздновать событие в окружении большой семьи, или на свадьбе любимой младшей внучки. Джентльмен молча стоит дальше всех от картины будто выражает ей свое глубокое уважение и не нарушает границы дозволенного. Через каждые несколько секунд он кивает, соглашаясь с полотном. На его лице нет никаких эмоций. Только иногда дергаются кончики его пальцев и кажется, что в эти моменты он осознает что-то важное для себя.

— Ладно, не буду тебя перегружать лишней информацией. Аппетит приходит во время еды. Лучше посмотри на того пожилого мужчину слева от нас. Для него сейчас существует мир, где только он и картина. Ставлю на то, что он вообще не слышит людей вокруг и не осознает, сколько минут там находится. Но не думай, что он просто так гипнотизирует картину. Мужчина разговаривает с ней: задает вопросы и получает ответы либо обсуждает, зудящую тему. Когда я хожу на временные экспозиции, постоянно вижу его только в этом зале напротив одной и той же картины. Видимо у них много общего.

— Славно, конечно. Но для такого погружения мне нужно знать биографию каждого художника, историю создания их полотен. Сомневаюсь, что после такой подготовки у меня останутся силы и желание на них еще и смотреть… — параллельно проговаривая мысли вслух, Марк представлял, как пытается запомнить каждый факт и деталь биографии художника из какого-нибудь далекого 12 века.

Снова к молодым людям подходит сотрудница галереи и все так же автоматически рассказывает: «Христос в пустыне — картина русского художника и основателя Товарищества передвижных художественных выставок, Ивана Крамского. Сюжет картины автор взял из Нового завета, чтобы образно описать тяжесть нравственного выбора, с которым встречается каждый человек…»

Сквозь толпу проталкивается и выбегает маленькая девочка в белом платье в мелкий розовый цветочек. Ее резкие и громкие движения выдают внутреннего озорливого чертенка в ангельском обличии. Ребенок резко останавливается перед картиной и начинает громко с чистым восторгом и гордостью проговаривать по слогам «со-бач-ка! Боня!». Следом за любимицей животных медленно идет её бабушка. Женщина вплотную подходит к внучке, прижимает рукой ее голову к своему туловищу и ласково гладит по макушке с золотистыми волосами.

— Не понимаю, какое место детям на выставках… Если мне тяжело понять задумку автора, им тем более адски трудно разобраться в этом художественном потоке непонятных смыслов. К тому же, что она из этого запомнит?

— Как раз-таки девочка все понимает, только делает это по-своему. Давай предположим, что она узнала собаку, с которой вместе растет с самого рождения. Может, вспомнила, гладкую шерстку или, как они вместе методично снимали по мелким кусочкам обои в родительской спальне, получив за такую инициативу наказание. Как ты можешь заметить ребенок не винит себя в том, что упускает важные детали в виде предыстории и имени художника. Пусть даже ее впечатления никак не пересекаются с задумкой автора, картина смогла привлечь к себе ее хаотичное внимание маленькой деталью в углу холста. Запомнит ли малышка картину? Вряд ли, но точно в ее душе откроется новая дверь в возможность чувствовать прекрасное.

Марк невнятно пробормотал что-то себе под нос. Лада принялась наблюдать за тем, как парень начинает взглядом исследовать Всадницу, приподнимая брови и немного запрокидывая голову назад. Мыслительный процесс прерывается легким прикосновением ладони к его пояснице и женский знакомый голос: «Всадница была написана Карлом Брюлловым по заказу графини Самойловой, чтобы запечатлеть своих дочерей. В то время картина удивила композиционной обыкновенностью.». Марк принимает просьбу отойти подальше