Автобус опаздывал уже на полчаса. Пассажиры, собравшиеся на остановке в его ожидании, нервничали, многие то и дело выбегали на дорогу посмотреть, не покажется ли он из-за поворота, но затем, разочарованно пожимая плечами или громко возмущаясь, возвращались под навес.

Кэтрин, пришедшая на остановку заранее, успела занять местечко на скамейке, предпочитала его не покидать и, в отличие от других, ворчавших на транспортное агентство, допускающее столь вопиющее нарушение расписания движения автобусов, ругала исключительно себя. Во-первых, за то, что вообще связалась с междугородним автобусом. Непонятно, что это вдруг на нее нашло? В течение трех лет она без всяких проблем успешно преодолевала это расстояние между Нью-Йорком и Тампой на своем послушном «форде» и даже на похороны мамы отважилась приехать на машине, хотя отлично понимала, что тогда, убитой горем, ей не следовало бы садиться за руль. Обошлось, нормально приехала и так же нормально уехала. А вот теперь застряла в пути исключительно по собственной глупости — нельзя изменять своим привычкам. А во-вторых, Кэтрин ругала себя за то, что отправилась в такое путешествие на высоченных каблуках. Вырядилась, что называется, хотя буквально во всех случаях жизни предпочитает шлепать в кроссовках. Она с удовольствием ходила бы в них даже на работу, если бы это было возможно, да только ее должность главного администратора одного из самых шикарных отелей Нью-Йорка такое абсолютно исключала, обязывая всегда быть нарядно одетой и обутой, подтянутой, энергичной, улыбающейся. В кроссовках Кэтрин сейчас спокойно уступила бы свое место вот тому старичку, прижавшемуся спиной к стенке навеса, — издали видно, как ему трудно стоять. Но понимала: на таких каблучищах ей тоже долго не выдержать...

Кэтрин окинула взглядом сидящих рядом с нею людей — все как один пожилые мужчины и женщины. Они, конечно, не испытывают неловкости перед тем старичком — сами такие же, а вот ей, право, от стыда было бы проще провалиться сквозь землю... Подумав так, Кэтрин не выдержала, вскочила, забыв о каблуках, и обратилась к старику:

— Прошу вас, мистер, садитесь, — затем шагнула туда, к дороге, откуда все нетерпеливо посматривали на поворот.

Мимо в двух направлениях неслись машины. И разумеется, никакого автобуса. Интересно, сколько его еще ждать? Не двигаясь с места, Кэтрин отвернулась от дороги и в этот момент скорее почувствовала, чем увидела, что неподалеку от нее резко затормозила какая-то машина. В следующую секунду водитель дал задний ход, и на сей раз автомобиль замер прямо около нее. Кэтрин невольно повернулась к нему. Блестящий серебристый «феррари»...

Выскочив на дорогу, водитель облокотился на его крышу.

— Боже мой, Кэтрин!

В первую секунду она онемела, чувствуя, что не может произнести ни звука. Хотя что уж такого невероятного в этой встрече? Все три дня, находясь в Тампе, она опасалась, что эта встреча произойдет. Избегала мест, где, как ей думалось, могла неожиданно столкнуться с Дэвидом Хэррингтоном, и одновременно готовилась к худшему. Во всяком случае, намеревалась или спокойно отвернуться, или хладнокровно пройти мимо...

Сейчас их разделяла только крыша его автомобиля. И Кэтрин смотрела Дэвиду прямо в глаза, чувствуя, как бешено колотится ее сердце, понимала, как по-дурацки выглядит в своей растерянности, только ничего не могла с собой поделать.

Быстро обежав машину, Дэв очень вовремя поддержал девушку за локоть. Позже, вспоминая этот момент, Кэтрин не сомневалась: не поступи он так, она наверняка упала бы — от сумятицы охвативших ее чувств даже потемнело в глазах. Странно, ведь прошло столько лет! Она знала, что Дэв женат, и давно себя уговорила, что для них с Ником этого человека просто не существует. Однако ей понадобилось невероятное усилие воли, чтобы удержаться на ногах и, не узнавая собственного голоса, пролепетать:

— Рада видеть тебя, Дэв.

— Мне тоже очень приятно тебя видеть, — спокойно ответил он.

Простой обмен любезностями старых знакомых. Что тут особенного? Иногда именно так Кэтрин и представляла их возможный разговор. Далее следовало спросить: «Как поживаешь? Как дела?» Но сейчас Кэтрин почему-то не могла вспомнить этих простых слов, как улетучилось куда-то и ее твердое намерение держаться с Дэвидом вежливо, но отчужденно. Жалко улыбаясь, она лишь смотрела на такое знакомое, такое дорогое ей лицо, черты которого вдруг стали расплываться и искажаться из-за слез, наполнивших ее глаза.

Дэв нежно, но крепко обнял Кэтрин за плечи и, прижавшись щекой к ее щеке, прошептал в самое ухо:

— В чем дело, дорогая? Не надо плакать. Все будет хорошо...

Кэтрин Кортни наклонилась к зеркалу и близоруко вгляделась в свое отражение. Затем, сосредоточенно нахмурившись, старательно заправила отбившуюся прядь золотистых волос за ухо. Был ранний вечер, однако июльская жара так и не спала, и волосы, естественно, вели себя как всегда летом — сопротивляясь всем усилиям их приручить.

Девушка повернулась и, вновь посмотрев в зеркало, разгладила юбку белого шелкового платья. Прическа из копны пшеничных волос, собранных на затылке гребнем из слоновой кости, вместо привычного небрежного ливня падающих на плечи золотистых локонов, выглядела шикарно, но, на взгляд Кэтрин, делала ее смешной. Словно какая-то мадам Помпадур.

Кэтрин со вздохом отвернулась от зеркала. Через тонкую стенку, отделявшую маленькую спальню от комнаты матери, было слышно, как она торопливо снует взад-вперед. Мама тоже красилась и одевалась. Поздно идти с ней спорить по поводу прически и платья. Тем более что Кэтрин уже пыталась это сделать раньше, но проиграла битву.

— Именно этого я и боялась, — твердо заявила Джулия. — Но может быть, пора перестать быть выпускницей школы? Ты ее окончила, между прочим, уже четыре года назад. А теперь, когда вернулась домой с дипломом специалиста, должна и выглядеть соответствующим образом — взрослой, самостоятельной молодой женщиной, знающей себе цену. Уверяю тебя, все наши знакомые рассчитывают увидеть Кэтрин Кортни именно такой. Иначе миссис Уиллер не пригласила бы нас на клубную вечеринку...

— Она пригласила нас? Боже, мама, ты, вероятно, не дала ей иного выбора? Наверное, рассказала, что я хочу возобновить старые дружеские связи, вернувшись из Нью-Йорка? Но ведь я никогда не была вхожа в местный клуб.

— Чепуха! Ты выросла здесь и знаешь всех этих людей, Кэтрин. И теперь настало время стать одной из них.

— И ты, конечно, не сообщила ей, что я буду работать в компании «Хэррингтон»? Что она подумает, когда узнает, что я всего лишь простая секретарша?

— Не узнает, если только ты сама ей этого не скажешь и не выставишь тем самым меня лгуньей. Кроме того, все обычно начинают с маленьких должностей. Как только твое начальство узнает тебя получше, тебя сразу же повысят, я в этом уверена. Я тоже замолвлю за тебя словечко. Я работаю у Хэррингтонов так давно, что прекрасно знаю всех нужных людей...