Михаил Дунтау, Григорий Цуркин

Церебровизор инженера Ковдина

Научно-фантастический рассказ

Художник Б. Дашков

Журнал «Техника-молодежи», 1957г., № 4.

С языка собаки капала кровь, а глаза ее смотрели преданно и печально. Они словно спрашивали окружающих:

"Ну за что вы меня так истязаете?"

Нервное лицо инженера Ковдина мучительно искажалось, и всегда он старался ускользнуть в сторону от этого мрачного зрелища. Он становился около окна и молча негодовал, видя сухую, сутулую спину профессора. А профессор усыплял собаку, вскрывал череп и, обнажив серовато-розовый мозг, долго копался в нем своими длинными, гибкими пальцами. Не спеша он накладывал микроэлектроды на нужные центры раздражения и еще напевал что-то бравурное.

Профессор закрывал череп собаки, зашивал кожу, и оба они склонялись у осциллографа, всматриваясь в сложную путаницу зеленых кривых, извивающихся на экране. Не так-то легко найти интересующую кривую биотока зрительного нерва. Профессор садился около усилителя, закуривал и, надувая щеки, иронизировал:

- Уж очень хрупкая наука эта ваша радиотехника, Сергей Васильевич. Попробуй разберись-ка, что тут на экране. Одни наводки.

Они начинали проверять экранировку проводов и, ползая по полу, даже не замечали, как приходил длинный костлявый лаборант Миша и уносил собаку для кормления и отдыха.

Все это повторялось почти каждый день и продолжалось уже более полугода, с тех пор как инженер Ковдин начал работу в лаборатории профессора Малиновского. И почти каждый день завершался длинным спором, который иногда застигал их во время ползания по полу. Сидя на корточках, Ковдин обычно горячился:

- Наводки, говорите? А вдруг это токи соседних нервов? Вам же лучше меня известно, как реагирует мозг собаки, измученной болью и страхом. А работу центральной нервной системы, Иван Михайлович, я полагаю, надо изучать в ее нормальном, спокойном состоянии.

- Значит, возвращаться к энцефалограммам, электрокардиограммам и прочим граммам, Сергей Васильевич? - вставлял профессор и начинал ходить, шевеля за спиной длинными розовыми пальцами.

- Не возвращаться, а двигаться вперед, - стонал инженер, поднимаясь с пола. - Физиологам надо шире использовать громадные возможности современных электронных приборов и…

- Электронных приборов? Вы, радиоинженеры, еще плохо помогаете нам.

- А что сделали физиологи, чтобы расчистить нам поле деятельности? Можете ли вы сказать что-нибудь достоверное о процессах возникновения биотоков в нервной системе? А об изоляции их от окружающих тканей? Нужен тесный союз физиологии с электроникой, чтобы…

- Вот он, ваш тесный союз… На экране наводки, под ногами провода, куда ни сунешь руки - везде током бьет! - Профессор сбрасывал белый халат, марлевую маску и начинал одеваться.

Инженер выключал установку, рубильник лаборатории и тоже одевался. Они шли по дорожке сада и продолжали спорить, не замечая душистого весеннего вечера, огней города и бесконечных толп молодежи на тротуарах. Но на углу, где они обычно расставались, инженер уже совсем мирно крутил пуговицу на пальто профессора.

- Хирургическая методика хороша на определенном этапе. Дайте срок, я докажу вам это. И продолжайте обнажать мозги собак только для уточнения некоторых деталей. Согласны?

- Ага! Обнажать? - возбуждался профессор, но, пожимая руку, успокаивался и соглашался. - Ладно. А вы тем временем обдумайте свой метод. Только не замыкайтесь. Я человек опытный. Может, кое-чем и помочь сумею.

Они расставались. Дома профессор еще долго сидел в кабинете, рассматривал в лупу кривые показателей последнего дня, а инженер ложился подумать и скоро засыпал. И почему-то во сне видел одних собак: длинные вереницы их с торжественно поднятыми белыми, черными, желтыми хвостами бежали куда-то в одном направлении.

А утром он удивлялся: почему вчерашние мысли так быстро воплощаются в сны? Видно, переполненная кладовая подсознания старается освободиться от изнуряющих ее впечатлений? "Черт знает! Кажется, постепенно и я становлюсь физиологом". Он улыбался, пил кофе и торопливо шел в лабораторию.

И постепенно лаборатория физиологии стала превращаться в экспериментальную базу электроники. За спинками кресел ученых возникал лаборант Миша и вслушивался в незнакомые слова: напряженность поля, контактор, приемо-передатчик. И профессор все больше входил во вкус идеи инженера. Именно она сделала их дружнее, спокойнее и работоспособнее. Последние бастионы свои профессор сдавал почти без боя, хотя иногда и вспыхивал и бил собеседника колкими вопросами.

- Вы говорите, что контакторы должны находиться возможно ближе, к зрительному нерву?

- Точно, - ответил инженер, наклонившись над схемой с электропаяльником в руке.

- Но ведь контакторы будут наводить биотоки и в соседних центрах.

- Контакторы будут направленного действия, - указал инженер на схему прибора. - А возле приемо-передатчика предусмотрены фильтры. Они отсекут ненужные токи, и на сетку первой лампы-усилителя попадут лишь токи зрительных нервов.

- Убедили! Только помните, что токи эти ничтожно малы.

- Знаю, Иван Михайлович.

- А на ком думаете провести ваши первые опыты?

- Думаю, на крупных животных. Например, на собаках.

- М-да!… - только и ответил профессор и начал ходить снова.

Случайно он посмотрел в окно и увидел, как по тротуару улицы идет высокий бледный человек, палкой ощупывая дорогу. Конечно, это один из той большой армии слепых, для которых они с инженером трудятся. Профессор проводил взглядом прохожего. Казалось, слепой напряженно всматривается в вечную тьму окружающей его ночи. Наступит ли день, когда он будет ходить по улицам, оглядываясь, поднимая голову, чтобы проследить за пролетающим самолетом?

Профессор тихо подошел к инженеру и встал у него за плечами.

- И сколько же займет времени это ваше испытание… на крупных животных? - спросил он.

- Думаю, с полгода, - спокойно ответил инженер.

- Милейший Сергей Васильевич! Вряд ли собака сможет помочь нам в корректировке и настройке прибора. Собачий лай расшифровать невозможно. Нужен человек! Ведь не убьет же его этим мизерным током!

Инженер оторвался от схемы и положил паяльник на рогульку.

- Осторожность, Иван Михайлович, не помешает. Еще неизвестно, на какой дозе тока мы остановимся. Могут быть и серьезные неудачи.

- В радиотехнике, конечно, я смыслю немного, - ответил профессор, - но думаю, что большой беды не будет, если часть токов попадет на соседние центры. Человек лишь заговорит чепуху - и только. Напрасно, голубчик, меня пугаете, - голос профессора стал мягким и ласковым. Он сел в кресло и опустил ладони ему на колени. - Вот, батенька. Посредством чувств человек составляет суждение об окружающем его мире. Прежде всего, он видит что-то, потом слышит, касается рукой, ощупывает, нюхает. И все это гамма его ощущений. Человек, лишенный чувств, похож на здание, у которого наглухо забиты окна и двери. Внутри такого здания стоит вечная тьма. Однажды после войны я