– Ты показал ей фотографию?

– Да, она его опознала. Хотя ей было неприятно смотреть на фото покойника.

Босх шагнул в коротенький коридорчик, ведущий в ванную и спальню.

– Это ты взломал дверь? – спросил он.

– Нет, она была не заперта. Серьезно: я стукнул пару раз и только было собрался к своей машине за инструментами, чтобы аккуратно вскрыть замок, как тут вдруг случайно, без всякой причины толкаю дверь…

– И она открывается.

– И она открывается.

– Ты говорил с управляющим?

– Управляющей на месте не оказалось. Теоретически она где-то здесь, но, видно, вышла перекусить или перехватить героинчику. У меня впечатление, что все, кого я здесь видел, ширяются.

Босх вернулся в гостиную и огляделся. Увидел он тут не слишком много. Возле одной стены располагалась кушетка, обтянутая зеленым винилом, к противоположной был приткнут стул с мягкой обивкой, а рядом с ним на ковре стоял маленький цветной телевизор. В столовом отсеке находился стол со столешницей из огнеупорного пластика в окружении трех стульев. Четвертый стул стоял отдельно, у стены. Босх посмотрел на кофейный столик перед кушеткой, весь в подпалинах от сигарет. На нем стояла гигантских размеров пепельница и валялась книжка с кроссвордами. Здесь же был разложен незаконченный пасьянс, лежал журнал с программой телевидения. Босх понятия не имел, курил ли Медоуз, но он знал, что при нем не было найдено никаких сигарет. Он взял себе на заметку выяснить это позднее.

– Гарри, квартира была обыскана, – сказал Эдгар. – Дело не только в том, что дверь была отперта и все такое. Я имею в виду и разные другие вещи. Все это жилище было обшарено. Работа проведена в целом чисто, но все равно можно догадаться. Она была проведена в спешке. Пойди взгляни на кровать и платяной шкаф – и поймешь, что я имею в виду. А я хочу еще раз попытать счастья у управляющей.

Эдгар вышел, и Босх снова прошел из жилой комнаты в спальню. По дороге он отметил присутствие запаха мочи. В спальне стояла широкая кровать без спинки, просто придвинутая к стене изголовьем. На белой стене, вероятно, на том уровне, где Медоуз, сидя в кровати, прислонялся головой, темнело жирное пятно. Напротив кровати, у другой стены, располагался комод с шестью ящиками. Рядом с кроватью стоял дешевый ночной столик из ротанга, а на нем – лампа. Больше в комнате не было ничего, даже зеркала.

Босх сначала обследовал кровать. Она была не заправлена, подушки и простыни сбиты в кучу посредине. Босх заметил, что угол одной из простыней зажат с левой стороны между матрасом и пружинной сеткой. Совершенно очевидно, что кровать не была изначально застелена вот таким образом. Босх выдернул угол простыни из-под матраса, тот остался свободно свисать сбоку. Приподнял матрас, как если бы искал под ним что-то, потом опустил на место. Угол простыни опять оказался зажат между матрасом и пружинами. Эдгар был прав.

Затем он выдвинул все шесть ящиков комода. Вещи, лежавшие там – белье, белые и темные носки, а также несколько футболок, – были аккуратно сложены и казались совершенно не потревоженными. Когда он открыл левый нижний ящик, то заметил, что он движется неровно и задвигается не до конца. Босх вытащил его совсем. Потом так же вынул еще один ящик. Затем – все остальные. Когда все они оказались снаружи, Босх проверил нижнюю часть каждого, чтобы выяснить, не крепится ли что-нибудь к днищу. Потом вернул ящики обратно, но несколько раз менял их местами, пока каждый не стал задвигаться легко и до конца. Когда закончил, ящики оказались поставлены совершенно в другом порядке. В правильном порядке. Босх был удовлетворен тем, что установил: кто-то выдвигал ящики, искал что-то под ними и за ними, а затем ставил их назад как попало.

Босх подошел к стенному платяному шкафу. Он обнаружил, что лишь четверть имеющегося там пространства использована. На дне шкафа стояли две пары туфель, пара черных кроссовок «Рибок», перепачканных песком и серой пылью, и пара рабочих ботинок на шнурках, выглядевших так, словно их только что почистили и смазали. На ковре тоже была серая пыль от кроссовок. Гарри сел на корточки и подцепил щепотку. Пыль была похожа на цементную. Он вытащил из кармана маленький пакетик для улик и опустил в него несколько крупинок. Потом спрятал пакет и выпрямился. В шкафу было пять рубашек на плечиках; из них одна-единственная белая, на пуговицах, а остальные четыре – черные, надевающиеся через голову, с длинными рукавами, вроде той, в которой нашли Медоуза. Рядом с рубашками висели две пары выцветших джинсов и две пары штанов – то ли пижамных, то ли для карате. Карманы всех четырех пар были вывернуты. В стоявшей на полу пластиковой корзине для грязного белья находились грязные черные плавки, майки, носки и пара широких трусов наподобие шорт.

Босх закрыл стенной шкаф и вышел из спальни. Он задержался в ванной, открыл дверцу аптечного шкафчика. Здесь были наполовину опустошенный тюбик зубной пасты, пузырек аспирина и пустая коробка из-под инсулиновых шприцев. Закрыв шкафчик, Гарри посмотрел на себя в зеркало и заметил в глазах усталость. Пригладил волосы.

Вернувшись в жилую комнату, он уселся на кушетку, перед незаконченным пасьянсом. В квартиру вошел Эдгар.

– Медоуз снял эту квартиру первого июля, – объявил он. – Вообще-то арендная плата должна была вноситься помесячно, но он заплатил вперед, за одиннадцать месяцев. Это почти пять кусков наличными, которые он выложил. Управляющая вернулась. Она сказала, что не спрашивала у него рекомендаций. Просто взяла деньги. Он жил…

– Она сказала, что он заплатил за одиннадцать месяцев? – перебил Босх. – Это входило в условия сделки – заплатить за одиннадцать месяцев, чтобы двенадцатый шел бесплатно?

– Нет, я тоже спросил ее об этом, и она сказала: нет, он сделал это по собственному почину. Просто выразил желание заплатить именно так. Говорит, что он должен был съехать первого июня этого года. Это будет… постой-ка… через десять дней. Она говорит, якобы он приехал сюда на работу, вроде бы из Феникса. Сказала, что он работал как будто начальником смены на прокладке метро. У нее сложилось впечатление, что одиннадцать месяцев – это был тот срок, на который он подрядился, а потом он должен был вернуться обратно в Феникс.

Эдгар смотрел в записную книжку, восстанавливая в памяти содержание своего разговора с хозяйкой.

– Вот и все насчет квартиры. Больше хозяйка мне ничего существенного не сказала. Она тоже опознала его на снимке. И ей он тоже представился как Филдз – Билл Филдз. Сказала, что он работал в необычное время, ходил в ночную смену или что-то в этом роде. Сказала, что видела, как однажды, на прошлой неделе, когда он вернулся домой, то высаживался из бежевого или светло-коричневого джипа. Номера машины она не знает, потому что не смотрела. Но сказала, что жилец был весь покрыт грязью, почему она и поняла, что он вернулся с работы.

Несколько секунд оба молчали, погруженные в раздумье.

Наконец Босх сказал:

– Эдгар, я хочу заключить с тобой сделку.