— Молодец, Саксо! — похвалил король находчивого министра. — Награждаю тебя орденом какофонии — «За фальшивые услуги».

Никаких орденов у Какофона не было. И он нацепил на грудь счастливого министра большую, величиной в полтарелки, железную пуговицу от своего халата.

— Слава Какофону! — закричал Сак-Софончик и добавил: — Телохранителями вашего телохранителя могут быть братья тромбоши.

Через несколько минут близнецы предстали перед королём.

И опять Какофон завращал своими страшными глазами:

— Кача-ча, качи-чи, кирла-мирла, камп-камп!

Послышался хруст медных трубочек. И на глазах у всех тромбоши преобразились. Братья стали кривобокими, злыми, фальшивыми, а главное, ничего не помнили.

— Ты кто такой? — толкнул один Тромбоша другого.

— А ты кто такой? — не остался в долгу другой.

Какофон пояснил:

— Вы телохранители моего телохранителя. Стражники моего стражника. Зарубите это у себя на медных носах. Отрастите себе усы, чтобы намотать это на ус. Ясно?

Тромбоши вдруг почувствовали, как у них под носом появились колючие проволочные усы.

— Ну и страшилища! — воскликнул Какофон.

Он с удовольствием разглядывал глупые физиономии тромбош. Из-за нелепых усов они стали ещё глупее.

Вдруг Какофон перестал смеяться. Он молча уставился на стражников.

Братья были похожи друг на друга как две капли воды. Даже проволочные усы у них были совершенно одинаковыми.

— Я буду их вечно путать, — пробурчал король. — А мне некогда с ними распутываться. Я занят королевскими делами.

— Я придумал, ваше прекакофонство, — вмешался Сак-Софончик.

— Что ты придумал?

— Я придумал им клички. Пусть один будет Квартошей, а другой — Квинтошей.

Какофон кивнул головой.

Через минуту послышался новый приказ:

— Мне нужен трон.

Квартоша и Квинтоша притащили в Медный Замок Большой Барабан.

Какофон важно уселся на него.

С этого дня Барабан стал служить королю троном.

Нелегко было бедному Барабану. Но что поделаешь — король есть король!

И Барабан, кряхтя, прогибался под тяжестью Какофона.

А приказы всё сыпались и сыпались.

Звонкоголосая Труба была произведена во вторые министры.

— Ты будешь Главной Фанфарой, — сказал ей король. — Будешь объявлять в городе мои распоряжения.

— Слушаюсь, ваше прекакофонство! — фальшивым голосом откликнулась Труба.

Из многочисленных тромбонов Медного Замка Какофон создал Медную Королевскую Гвардию.

Здоровенные, злые и, конечно, очень фальшивые — король успел позаботиться об этом! — они тотчас отправились в город следить за порядком.

А Какофон тем временем приказал:

— Ворота запереть, надпись стереть, город стеречь!

— А кто будет стеречь город? — спросил Сак-Софончик.

— Ну, уж это придумай ты, — недовольно сказал Какофон. — На то ты и первый министр.

— Я советую вашему прекакофонству назначить главным стражем города Великана-Геликона-Бомбардона. Если этот Бомбардон надуется и бумкнет, то может свалить целый дом.

— Отлично! — воскликнул Какофон. — Подать сюда Геликона-Бомбардона!

Вскоре появился Великан-Бомбардон.

Откровенно говоря, все боялись могучего Великана, кроме, пожалуй, самого Какофона, который мог при желании превратить его в груду смятой меди. Но королю нужен был не металлолом, а главный страж города. И Какофон шепнул Сак-Софончику:

— Займи его чем-нибудь, пока я буду колдовать.

Сак-Софончик зашёл за спину Геликона и вдруг сказал:

— Ай-я-яй, где это вы так измазались, дорогой Бомбардон?

— Я, бум-бум? Я измазался? Где это ты видишь, бездельник?

— Да у вас вся спина в саже, — ответил Сак-Софончик.

— Ну так сотри, — нетерпеливо загудел Бомбардон. — Чего ты медлишь, бум-бум!

Сак-Софончик стал на цыпочки и принялся стирать со спины Геликона несуществующую грязь.

А Какофон быстро-быстро вращал глазами и торопливо шептал заклинания.

Наконец Великан-Геликон стал извиваться. Его здоровенные медные трубки трещали с такой силой, будто где-то рядом валили лес.

— Что такое? Что со мной? — загрохотал Геликон. — Где я? Кто я? Кто вы? Кто мы? Я ничего не понимаю, я ничего не соображаю, бум-бум-бум-бум!

— Ты теперь главный страж города! — крикнул Какофон, едва только замолк бас Геликона. — Смотри в оба и посторонних не пускай. Ясно?

— Ясно! — рявкнул Бомбардон с такой силой, что Какофон едва не свалился с Барабана.

— Это не голос, а бомба! — радостно воскликнул он. — Теперь я спокоен за своё королевство.

Великана-Геликона-Бомбардона увели к городским воротам.

Там стояла полосатая сторожевая будка.

Великан трижды обошёл её.

— Могли бы снять с меня мерку, прежде чем строить будку, — недовольно пробумкал он.

Сторожевая будка оказалась намного меньше самого сторожа.

Недолго думая Геликон пробил в будке пять дырок: две — для рук, две — для ног и одну, самую здоровенную, в крыше — для головы.

А голова у Бомбардона была значительно больше, чем руки и ноги, вместе взятые.

Потом Геликон-Бомбардон отшвырнул в сторону дверь, которая отлетела, как бумажный листок, подхваченный ветром, и, сердито бумкая, просунул в дырки поочерёдно руки, ноги и голову.

Мастер Триоль начинает кое о чём догадываться

А тем временем Дирижелло наконец догнал мастера Триоля.

Теперь они спешили обратно. И конечно, ещё ничего не знали о том, что произошло в городе за эти несколько дней. Всю дорогу мастер Триоль ворчал:

— По милости этого проходимца я чуть не заблудился. Если он ещё раз попадётся мне на глаза, я выскажу ему всё, что о нём думаю.

— А он меня за ухо отодрал, — вставил Дирижелло.

— Отодрать за уши надо было меня. За легкомыслие и доверчивость, — сказал Триоль. — И в этом нет никакого сомнения!

И весь остаток пути старый мастер никак не мог успокоиться — всё что-то бормотал, сокрушённо покачивая головой.

В рабочей комнате Маэстро, куда спустя некоторое время вошли Дирижелло и Триоль, среди разбросанных вещей одиноко стояло кресло Гармониуса. Но самого Гармониуса в кресле не было.

— Маэстро обещал мне быть дома, — растерянно произнёс Дирижелло.

— Обещание сдержало лишь кресло, — проворчал Триоль. — И вообще нам тут больше нечего делать. Пошли скорее в город. Эти таинственные истории мне что-то не нравятся.

День был жаркий. Солнце палило так, что дорога казалась раскалённой жаровней.

— Фу! — сказал Триоль. — Нет ли какой-нибудь дороги поприятнее?

— Есть, — ответил Дирижелло. — Пойдёмте лесом. Но на это мы потратим гораздо больше времени.

— Лучше потратить больше времени, чтобы остаться самим собою, чем за короткое время растаять, подобно кусочку канифоли, брошенному в огонь, — проворчал Триоль.

И они свернули в лес.

Это был дремучий лес. С каждым шагом он становился всё гуще и гуще. Солнечные лучи уже с трудом пробивались сквозь сплошную листву деревьев.

Некоторое время Дирижелло и мастер Триоль шли молча. Вдруг Дирижелло вскрикнул.

Он увидел зелёный лучик света, который начинался где-то внизу и упирался в морщинистый ствол старого дуба.

Дирижелло подбежал к дереву