У меня все отлично, мы классно проводим время. Вот сейчас я испытываю на себе непредсказуемость Армитаж.

Теперь готово. Алэн говорит, что на берегу есть одно место, которое он хотел бы мне показать. Надеюсь, это только повод, чтобы остаться со мной наедине.

Целую и люблю.

Д.

В открытые окна спальни повеяло соленым бризом с юга, со стороны Венесуэллы. Дженнифер проснулась от послеобеденного сна, все еще ощущая пряный запах полудня и воображая, что он доносится с дельты реки Ориконо, которая была совсем недалеко.

Она чувствовала себя отдохнувшей. Пока она спала, прошел дождь, но теперь опять светило солнце, и ничто, кроме капелек влаги на листьях высоких пальм, не напоминало о непогоде. Где-то в зеленых зарослях за домом птичка вновь и вновь повторяла свою песенку: «Говорил ли? Говорил ли?» Она надела через голову белую кружевную сорочку, расправила ее на своей упругой груди и вышла на веранду. В воздухе порхали птицы, добывая нектар из сотен пышных экзотических цветов, названия которых она не знала, эти цветы были столь сочными и пестрыми, столь полными жизни, что казалось, принадлежали кисти Джорджа О’Кифе.

Буйство пейзажа будило в ней чувства: перед глазами представала картина, полная цветов и света, уши ласкало пение птиц и шум моря, ноздри трепетали, вдыхая густой, напоенный ароматами воздух.

Их вилла стояла на пологом зеленом холме, возвышающемся над белым песком побережья и изумрудной гладью Карибского моря. Лазурное небо было безбрежно и почти безоблачно, точно в нем отражался спокойный простор океана. День клонился к вечеру, и солнце медленно скатывалось в море.

Она прошла по кафельному полу веранды к невысокому каменному парапету, чтобы оттуда полюбоваться на пляж и вечно движущуюся белую полоску прибоя, но на самом деле пейзаж не привлекал ее внимания она думала о снимках Ники, которые сделала сегодня утром.

Ее мечта сбылась: Джон Гамильтон нашел им идеальное место для съемки, водопад с многочисленными пещерами. С кошками оказалось сложнее: хозяева животных молодого льва, двух гепардов и леопарда то и дело норовили вмешаться со своими советами, и все же ей удалось сделать несколько эффектных снимков. Естественно, она оказалась права, предполагая, что соседство с кошачьими выгодно подчеркнет красоту Ники. Делая снимки, она была уверена, что зритель сможет почувствовать дикую красоту этих кадров, а может быть, даже увидит тайну Ники, как ее видит она.

К несчастью, одна из кошек, толстая Сиамеза, одна из самых безобидных, поцарапала плечо Ники, так что выступило несколько капель крови. Алэн был тут как тут, чтобы поцелуями вытереть кровь. Эта его преувеличенная забота о сестре начинала надоедать Дженнифер, омрачая ее отношение с ними.

Джон Гамильтон предложил пригласить хозяев животных на вечеринку на берегу моря: на острове любое событие могло стать поводом для вечеринки.

Ей нужно было подумать о том, что надеть, но прежде чем вернуться в спальню, она бросила еще один взгляд на берег и заметила знакомую фигуру.

Женщина танцевала у кромки прибоя. На ней был изящный бюстгальтер, облегающий пышную грудь, длинная белая прозрачная юбка на бедрах открывала чуть округлый живот. Это была Шерон, из местных, каждый день танцевавшая на одном и том же месте. Ники говорила, что Шерон пытается соблазнить Джона Гамильтона.

Дженнифер наблюдала за попытками Шерон понравиться Джону Гамильтону со все возрастающим сочувствием. Джон по несколько раз в день входил и выходил из дому, но оставался все тем же гордецом, предпочитающим проводить большую часть времени с семьей в Порт-оф-Спейн, как он и собирался делать.

Она подошла к телескопу, установленному, чтобы наблюдать за проходящими лодками и редко показывающимися китами. Она настроила его так, чтобы ясно видеть танцующую. Шерон танцевала точно волшебный дух острова.

Она была красива и необыкновенно соблазнительна, Джон Гамильтон должен иметь ледяное сердце, чтобы рано или поздно не покориться. Ее движения были подобно движениям самого океана. Смуглая грудь с трудом помещалась в бюстгальтере. Ее изящные руки были подняты над головой, обнажая мягкие черные волосы под мышками, такие же темные, как локоны, рассыпанные по ее плечам. Ее улыбка была загадочно-соблазнительна.

Шерон расстегнула лифчик и высвободила грудь, позволяя ей свободно двигаться в такт танцу. Теперь она сбросила юбку, поводя плечами и бедрами так призывно, точно хотела соблазнить само море. Язык ее бедер и пальцев красноречиво беседовал с мягким морским воздухом. «Это сама Терпсихора, — подумала Дженнифер, — танцующая на пустынном берегу».

Но берег не был пустынен. Со стороны дома к ней направлялся обнаженный мужчина, мускулистый и широкоплечий, с узкими бедрами, длинными ногами и крутыми сильными ягодицами. Это был Джон Гамильтон, наконец-то решивший забрать свою награду. Он спешил.

Дженнифер поспешила навести телескоп на Шерон и успела поймать на ее лице выражение недоверчивого изумления. Вот это выражение сменилось безудержной радостью, и она уже бежит по пляжу навстречу ему, с распростертыми объятьями и отчаянно прыгающей грудью. Он поймал ее и закружил в воздухе.

Глаза Дженнифер расширились от удивления, когда она увидела возбужденный член Джона Гамильтона. Черный и тонкий, похожий на дубинку, он достигал восьми — девяти дюймов в длину. Шерон направила член в розовую щелочку между ног, его руки обхватили ее ягодицы, ногами она обхватила его за талию, и он ворвался В нее, стоя по колено в мягком, сыпучем песке.

Дженнифер завидовала блаженному выражению лица этой женщины, ее сияющей улыбке победительницы. Она с сожалением подумала о том, что ее настойчивость с Алэном не привела ни к чему. Когда бы они ни занимались любовью, страстная сестрица была рядом. Они ни разу не были одни.

Наблюдая за тем, как Джон Гамильтон занимается сексом с Шерон, она представляла на их месте себя и Алэна, и ее пальцы помимо воли скользнули к заветному бугорку в промежности. Средний палец достиг входа во влагалище и часто-часто задвигался в нем. Она была так поглощена зрелищем и доставляемым себе удовольствием, что не заметила, как Алэн подошел к ней сзади и обнял за талию, его член упирался ей в спину.

— Знаешь, ты очень сексуальна, когда делаешь это. Чувствуешь, как воспламенил меня один твой вид, — он шептал ей на ухо, и его горячее дыхание пробуждало в ней волну страсти.

Она повернулась и обняла его за шею. Его дразняще-львиные черты лица и грива медно-рыжих волос делала его похожим на сатира.

— Я принесу напитки, — объявил он, указывая на два спелых кокоса на соседнем столике.

— Взгляни, Алэн, они так прекрасны, не правда ли? — Она показала на фигуры на пляже, Алэн внимательно посмотрел в телескоп.

— Точно это деревья занимаются любовью. Так естественно.