еще с советских времен, закрывались регулярно. Дороги-вены, были в коррозии. Город болел.

В общем, я размышлял, как сюда добрались черви. Сзади раздался автомобильный сигнал.

Передо мной вдруг оказалась чудо американского машиностроения длинной с Икарус и шириной с ЗИЛ, морковного цвета монстр со значком Шевроле на капоте. Внутри сидел пожилой, седой мужчина с бородой. Назовём его, пум… пум… Жоржем. Жорж вышел из машины, хлопнул по крыше.

— Ну что берёшь аппарат?

Признаюсь честно, был молод, неопытен. Тачка просто убила. Жорж был в ковбойской шляпе, которая на фоне полуубитого овощного гармонировала с монстром. Шева была 69 года рождения. Американский гигантизм прослеживался в каждой детали. Салон с огромными диванами, ручка переключения скоростей на руле. Автомат. Ну, класс!

Не учёл я только: первое, где брать запчасти. Второе, у Шевы стоял мотор как у теплохода, и бензин Шева ела не меньше. Но то уже было второе. У меня никогда не было машины, а тут я получил права, и скопил на продаже всякой фигни немного денег. И я пал! Мы оформили документ, Жорж в придачу надел на меня ковбойскую шляпу и вышел из машины. Все! Дальше надо ехать. Я завел монстра, сижу. Блин, две педали, куда проще? Машина молотит поршнями и ест, на тот момент, очень дорогой и главное дефицитный бензин. В баке мало. Надо ехать на заправку. И я поехал, на втором квартале я почувствовал уверенность, и, когда я свернул с Шаляпина на Правду, я уже пел. На заправке на Джандосова бензина в то время не было. Но стояли шнурки в лампасах которые продавали канистрами. Увидев меня, они как-то сдвинулись в кучку, канистры поставили в ряд. Я открыл окно и свистнул.

— Ээээ! Две канистры неси!

Пока я доехал обратно, половины бензина уже не было. Блин.

Ба уже совсем старенькая, но ум еще сохраняла. Она вышла с палочкой во двор.

— Это что за крокодил? Ты где это взял? Ты ее в Иссыке купил?

— Ба, причем тут Иссык?

— Только что смотрела, что там археологи курганы раскапывают, они тебе продали? На одном такая же шляпа была.

— Ба, да ты посмотри какая тачка, садись прокачу.

— Сам катайся, а лучше оставь тут, пусть с нее дети зимой на санках катаются.

И ушла. Ну блиииин, не оценила.

Радость была недлинной.

По ней действительно зимой катались дети.

Но, подошёл Каныш, старый дворовой знакомец, с которым мы не часто общались, и увидел аппарат.

— Вауууу, ты где такой кантристайл надыбал?

Зараза, еще один.

— Давай до Никольского проскочим?

— А давай!

Мы с шиком, пронеслись через весь город и, перед Никольским базаром, оказались на улице Виноградова. На Виноградова полторы полосы, двух не было. И Шева заняла полторашку полностью, на Космонавтов загорелся красный, я резко ударил по тормозу, крокодил встал, как вкопанный, и сзади — БУМ!

— Кан, что это было?!

— В жоРу нам въехали, что? Пошли разбираться.

Мы вышли, стояла новехонькая ВАЗ девятка, цвета мокрый асфальт с разбитой фарой, еще без номеров. Водитель Аксакал, сидел на корточках, перед бампером и что-то причитал на казахском.

Хвала небу, что со мной был Кан.

Он быстренько провел переговоры. И обнял Аксакала. Мне было очень жалко деда, тем более, что на моем американце не было даже царапины.

Каныш провел деда к его машине, дождался пока тот уедет.

— Все, поехали, — махнул мне рукой.

— Кан, ты что ему сказал?

— Да он сам виноват, дистанцию не держит, я ему предложил если хочет, ГАИ вызвать, естественно, он отказался.

— Ну жалко деда, машина новая.

— Да бампер цел, краска в порядке, только фара. Сейчас агай за нее коримдык получил, на него и купит новую фару. А ты лучше избався от кантристайла.

Из майсов моей бабушки, или В память мастеру

В один майский вечерок, когда в Алма-Ате уже пахнет летом, и становится жарковато, мы с Ба сидели на кухне, и я помогал ей лепить пельмени.

Ба раскатывала из теста небольшие лепёшки, а я накладывал в них мясо, чайной ложкой. За окном стоял фон из трелей цикад и сверчков.

— Ба, а расскажи какую-нибудь байку.

— Включи пластинку со сказкой, она тебе расскажет, а у меня все правда.

— Ну, правду расскажи.

— Да вот, смотрю на твою шевелюру и вспоминаю Яшу. Яша был великий парикмахер, кроме того, он еще был и химик.

— Это как?

— Ну, в те годы еще не было всяких химий-шмимий, столько красок для волос, и, тем более, лаков. А вот у Яши было, он их делал сам.

— А волосы потом не вылезали?

— Да ты что, никто за всю историю на Яшу не пожаловался. У Яши была кличка «Рубль в кассу, два в карман». Цельных три рубля за причёску — это было дорого, но никто никогда не сказал, что Яща хапуга. Яша знал, за что берет деньги. В кресло к нему можно было попасть по особому паролю.

— Это как?

— Ну, звонит клинтка, чтобы к Яше записаться, а он не спрашивал от кого, или откуда. Он сразу спрашивал пароль. Если не знает пароля, то все, Яша клал трубку. Она перезванивала, но ей уже отвечал другой мастер, и говорил что у Яши понос.

— Ба, а что за пароль?

— У меня свадьба.

— Чёй-то за пароль такой?

— У Яши был вопрос, к какому празднику вы хотите сделать причёску? Надо было ответить: «у меня свадьба». И тогда Яша записывал на свободное время. Те, кто рекомендовал его другим, должны были передать пароль.

Яша просто боялся органов. Но брать за свою работу меньше не мог. Так как на химиченье у него уходило очень много денег. Ему продавали ворованную краску с мехового завода. Воск для укладок, и только ему известные составы он покупал и готовил сам.

— Ба, а где он всему этому научился?

— Яша дошёл до Кенигсберга, там его ранили, он чудом выжил и лежал полгода в госпитале. Когда стал ходить, познакомился с одним евреем, цирюльником и прямо в халате госпитальном бегал к нему, а тот его учил. И когда поправился, его отправили в Алма-Ату, потому что раненый герой, еврей, лучше куда-нибудь подальше. Но была проблема. Алма — Ата город относительно небольшой, и если шла женщина с кудрями и необычным цветом волос, то все знали что это клиентка Яши, потому что кроме Яши такую красоту в городе не мог никто сделать. Яша на голове творил такое, и главное он ни