Когда ведьма удалилась, он испытал облегчение, самочувствие его несколько улучшилось, и он стал склоняться к мысли о том, что весь этот полет через пустоту ему попросту привиделся. Хотя возможно, конечно, что видение это каким-то существенным образом соотнесено с действительностью!

Покинув церковь, он еще более укрепился духом, когда увидел, что церковное кладбище выглядит как и всегда, как и все подобные кладбища, но не стал задерживаться, чтобы получше рассмотреть даты на могильных плитах. А там, в церкви, на одной из поминальных табличек было написано даже «1982 год»!

Выйдя из церковного двора через ворота, он зашагал по тихой улочке. Где же весь народ? Где лошади? Где телеги с товарами?

То, что последовало затем, произошло так быстро, что его память не очень отчетливо сохранила это. Слева от него по слышался какой-то громкий шум, и что-то двигалось прямо на него с большой скоростью – ничего подобного он никогда не видывал прежде! А потом с правой стороны на него прыгнула эта ведьма! Он оказался слабее, чем ему представлялось до этого, потому что девица эта при ее незначительном весе сумела-таки свалить его на землю!

Совсем рядом с ним промчалась, непристойно гудя, какая-то безлошадная повозка, а он, Николас, совсем ослабев, позволил ведьме увести себя обратно в церковный дворик. Неужели такая уж у него судьба: умереть в одиночестве в этом странном месте и… в странное же время?!

Он попытался объяснить ведьме, что ему необходимо вернуться, но она лишь продолжала глумиться над ним, притворяясь, что понятия не имеет, как и почему он оказался здесь. Он с трудом воспринимал ее речь, и это, как и ее простонародная одежда – никаких драгоценностей, ни золотых, ни серебряных украшений, – убедило его в том, что девица – явно из крестьянского сословия. Он не сразу смог сообразить, что она клянчит у него деньги. Она желала бы получить совершенно невероятную сумму – целых десять фунтов! Однако из опасения, что она может напустить на него новые чары, он не решился отказать ей.

Забрав деньги, ведьма удалилась, а он, Николас, направился в церковь. Касаясь руками мраморного надгробия, он пальцами ощупал надпись на нем, удостоверяющую дату его кончины. Неужели он умер в тот момент, когда летел сквозь пустоту?! Если ведьма колдовскими чарами перенесла его в эту эпоху, – а ведь священник говорил, что на дворе тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год, то есть миновало уже четыре столетия и еще двадцать два года! – то, быть может, она-то и убила его в тысяча пятьсот шестьдесят четвертом году?!

Он обязан-таки вернуться в прошлое! Если он и впрямь умер шестого сентября тысяча пятьсот шестьдесят четвертого года, то, разумеется, он ничегошеньки не смог бы доказать! Слишком многое еще осталось несделанным! Но что же случилось с теми, кого он оставил там, в прошлом?

Преклонив колени на холодный каменный пол, он принялся молиться. Быть может, его молитвы окажутся сильнее магических чар этой ведьмы и он сумеет побороть ее и вернуть самого себя?!

Но и во время молитвы мысли его неслись как пришпоренные, а в голове кружились фразы: «ключ ко всему – в этой женщине» и «тебе следует узнать»!

Немного погодя он перестал молиться и позволил мыслям овладеть рассудком. Эта женщина, не важно, кто она, ведьма или нет, но именно она смогла перенести его в эту эпоху и только а ев власти вернуть его обратно!

Но почему же все-таки он перенесен именно в будущее? Может, он должен узнать здесь что-то? А эта ведьма, быть может, должна научить его чему-то? Возможно ли, чтобы она была столь уж невинной, как утверждает? И может ли быть, чтобы она рыдала по причине ссоры со своим подлого статуса любовником и в силу каких-то неведомых причин переместила его, Николаса, в эту опасную эпоху, где повозки проносятся на немыслимых скоростях?! А если он научится тому, что ему следует узнать, воротится ли он в прежнее время?!

Да, ключ ко всему – эта ведьма! Эти слова вновь и вновь звучали в его ушах. Вытащила она его сюда, действуя со злым умыслом или же в силу неблагоприятного и случайного стечения обстоятельств, но именно она способна научить тому, что он призван узнать в этой временной протяженности!

Он должен привязать ее к себе! И неважно, что это может дорого стоить и причинит ему много беспокойства! И неважно, если ему придется лгать, клеветать, богохульствовать! Он обязан привязать эту женщину к себе и позаботиться о том, чтобы она не покинула его, пока он не вызнает всего, чему должен у нее научиться!

Он долго стоял на коленях и молил Господа не покидать его, дать совет, оставаться с ним, пока он будет вершить то, что должен!

Он еще был погружен в молитвы, когда женщина вернулась, и, внимая ее сетованиям по поводу денег, он, Николас, возблагодарил Господа!

* * *

– Кто вы? – вновь спросила Дуглесс у незнакомца в странных одеждах. – И откуда к вам попали эти монеты? – Она видела, как он подымается с колен, и по тому, с какой легкостью он обращался со своими тяжелыми доспехами, поняла, что незнакомец, наверняка, достаточно долго отрабатывал эти телодвижения. – Уж не краденые ли они? – продолжала она свои расспросы.

Дуглесс заметила, как глаза его вспыхнули гневом, но вскоре он успокоился.

– Нет, сударыня, – проговорил он, – монеты принадлежат мне!

– В таком случае я их от вас принять не могу: уж слишком они ценные! – решительно заявила Дуглесс.

– Так что, их недостаточно для удовлетворения ваших нужд? – спросил он.

Дуглесс подозрительно на него поглядела. Всего лишь несколько минут тому назад он набросился на нее со шпагой, а теперь так на нее смотрит, будто намерен… соблазнить. Ну нет! Чем скорее она уберется от этого безумца, тем лучше.

Но незнакомец даже не попытался взять назад свои монеты, и она положила их на край надгробной плиты.

– Спасибо вам за то, что вы предложили мне деньги, но не нужно, благодарю вас! Я уж обойдусь как-нибудь! – сказала она и пошла к выходу из церкви.

– Подождите, сударыня! – повелительно крикнул он. Дуглесс непроизвольно прижала руки к груди, сжав их в кулаки. Эта манера незнакомца изъясняться, нелепо подражая речевым нормам елизаветинской эпохи, начинала действовать ей на нервы! Повернувшись к нему, она выпалила:

– Послушайте, я понимаю, конечно, что у вас проблемы! Я хочу сказать, что, может быть, вы себе голову ушибли и теперь не можете вспомнить, кто вы такой, но ведь это все-таки – не мои проблемы! А у меня и своих предостаточно! На моем счету – ни пенса, я голодна, я не знаю никого из жителей этой страны и даже не имею понятия, где и как буду сегодня спать и доберусь ли вечером до постели, даже если смогу себе это позволить!

– Но я тоже этого не знаю! – отозвался незнакомец. Дуглесс тяжело вздохнула. Эти нуждающиеся мужчины – прямо-таки проклятие ее жизни, подумала она. Но уж на этот-то раз у нее нет ни малейшего желания предпринимать какие-то усилия и помогать шизоиду, который еще недавно в ярости наставлял на нее шпагу!