имело

Он любил писать прозу и стихи сочинял

Был он первым во многом

вспомним первый театр

Он же первый открыл зоопарк

В сквернословстве под Богом

отметился фактом:

Раздавал принародно кнута!

Где специальные люди богохульников били

Наперёд чин по чину крестясь

Так насильно культуру в быт привносили

Сами жутко при том матерясь!

А когда пришло время для царской женитьбы

Та же грубая шутка сыгралась и с ним:

Среди лучших красавец

царь сделал свой выбор

На другой он женился, в угоду другим!

Как ни странно, но брак был вполне

плодовитый

В нём тринадцать родилось детей

Как царицы не стало, не ходил долго в битых

Вновь женился без лишних затей!

С молодою женой государь оживился

С ней он тоже завёл трёх ребят

От Нарышкиной мальчик первым

родился

И с рождения мальчик был хват!

Царь церковной реформой Никонианской

На века содрогнул всю страну

Ну а Божьей волей

не токмо же царской

Каждый выбрал здесь веру одну!

Царь Фёдор Алексеевич |1661–1682|

Он, как и папа, прозван был тишайшим

И был прекрасно образован сам

Порядок почитал во всём

строжайший

Всегда полезным предан был делам

За жизнь короткую

успел довольно много

Он начал город в камень одевать

Печатный двор, монастыря и храмы

Свой новый облик

стали принимать!

Он запретил все зверские законы

И «местничество» отнял у бояр

И в тоже время

для борьбы с расколом

Задумал учредить

свой трибунал

Был слаб здоровьем,

а женат два раза

Но как-то кратко

в переплёте дней

Все двадцать лет

он прожил одним разом

И не осталось

от него детей!

Правительница Софья Алексеевна |1657–1704|

Её как Фёдора воспитывал Полоцкий

А Симеон был воспитатель не плохой

Был внешний вид её

совсем неброский

Но отличалась умной головой

Там она стала регентшею братьев

Больной Иван или малолетний Пётр

И там царицей захотелось стать ей

Себе оставить власть

и царский двор

Она уже вела себя по царски

раскольников сжигала на кострах

С Голицыным вела

себя по-бабски

Делила с ним и ложу и свой страх

Монетный двор её лицо чеканил

И самодержицей

уж всякий называл

А страх давил, он наступал годами

Младшой братишка, Пётр подрастал

И наконец-то младший брат

женился

А значит, он созрел чтоб

быть царём

Круг незаконно правящих решился:

Поедем и царевича убьём!

Но далеко была её рука

Дал и мозги как прежде не служили

А у Петра «потешные войска»

Уже давно не для потехи были!

Царь Иоанн (Иван) V Алексеевич |1666–1696|

В день смерти Фёдора

святейший патриарх

Провозгласил царём

совсем мальчишку

Весь двор присягу принял на глазах

Для Милославских стало это лишним!

И стали они слухи распускать

Нарышкиными удушён Иван

Стрельцы бунтуя взялись убивать

Так немощный Иван на трон был зван

И порешились сколом все дела

На троне два царя

и чтоб Иван был старшим

Правительницей Софья чтоб была

А малолетний брат, царём

стал младшим!

Подрос царь Пётр, Софью прочь убрал

И стал с Иваном вместе

царство править

Страной он сам конечно управлял

А брат был рад

в миру дела оставить

Болезный царь стал выходным царём

И этого ему вполне хватило

С красивой женщиной

Иван был обручён

Пять дочерей она ему родила!

Император Пётр II Алексеевич |1715–1730|

Пётр Великий внука не любил

Когда же император сам скончался

Парнишку вице канцлеру вручил

Сам Меньшиков:

чтоб малый не болтался!

Всё Остерман пустил на самотёк

Никто Петром II не занимался

Сам языки освоил паренёк

Не плохо и в науках разбирался

Царевич скрытным, замкнутым там рос

Физически прекрасно развивался

Красивый, складный и высокий рост

Но деспотизмом с детства отличался

Когда на императорский престол

Удобный случай там его поставил

Сам Меньшиков к нему лисой пришёл

С своею дочкой ему свадьбу справил!

Как только занедужил его тесть

Опекою доставший столь несносной

Избавился от тестя он как есть

И быстро позабыл о роже постной

Он с Долгоруким Ванькой за дружил

Объединяло их — разврат да пьянство

Ещё охоту очень он любил,

А в Петербурге редко появлялся!

От оспы умер он в пятнадцать лет

В бреду кричал он: «Запрягайте сани!

Хочу к сестре!

Был отрок там. И нет!

И император правил

и не правил!

Правительница Анна Леопольдовна |1718–1746|

Иоанн Антонович

стал прямым наследником

Анна Леопольдовна

мама и никто

Стал Бирон там регентом

стало быть, соперником

Тут же тёмной ноченькой

свергнут старый кот!

Анне Леопольдовне

сладкой жизнь казалась

То в опольчевальне

то за карточным столом

Ушленькому Остерману

править лишь осталось

Но уже пошла судьба

и за тем котом!

Лиза «Сердобольная»

в след зашла да с гвардией

Той, что накануне ей

крикнула: Виват!

Лиза «Сердобольная»

взяла малютку пафосно!

— «Малютка,

ты ни в чём не виноват!»

Император Иоанн (Иван) V (III) Антонович |1740–1764|

Иоанн Антонович

из семьи изъятым был

Рос, как собачонок он,

на чужих руках

Сам не знал он кем он был

Грубо обращались с ним

И как сильно заболел

выжил без врача!

В Шлиссельбургской крепости

При закрытых окнах жил

Круглыми-то сутками

в свете при свечах

Он не знал сколь лет ему

и давно запутался

Может быть совсем не знал

о днях и о ночах!

Кем же этот узник был

Даже комендант не знал

Он однажды был убит

будто бы бежал!

Лжедмитрии

Сын сотника стрелецкого

с фамилией Отрепьев

Ходил по свету белому

не думал не гадал

Что станет кем-то некогда

из маленького некого

Его судьба забросит

на царский пьедестал

Холоп бояр Романовых

затем князя Черкасского

Постригшийся в монахи

да в Чудов монастырь

Как знающего грамоту

его там взяли в дьяконы

Но душу авантюрную

несло и вдаль, и вширь

За речи непотребные

сбежав от заточения

Отрепьев Юра-Гриша

до Польши добежал

Там обозвался Дмитрием,

избегшим убиения

Король ему поверил

царевичем признал!

Назначил содержание

царевичу приличное

И с хитростью да с верою

вдруг начал помогать

И Гришке делать нечего

его враньё циничное

Само его заставило

войско собирать

И авантюра удалась

Москва