Все было не так. Антия смотрела на деревья, и ей казалось, что это не клены, а что-то другое, натянувшее на себя маску и умершее под ней.

– Чувствуешь запах? – спросил Ардион. Антия повела носом: в воздухе были сладковатые нотки, от которых волосы начинали шевелиться на голове. Ее спутник присел на корточки, провел по полу и, поднеся запыленные пальцы к лицу, сказал:

– Это не пыль. Это прах. Здесь были люди, их испепелили, и это заклинание мне незнакомо.

Невидимый ледяной палец скользнул по позвоночнику Антии, заставив ее содрогнуться всем телом. Прах… У этого места были защитники и обитатели, и вот они с Ардионом стоят на том, что от них осталось.

– Что случилось? – спросила Антия и не узнала своего голоса.

Ардион вздохнул. Выпрямился, отряхнул руку, обернулся:

– То, что убило моего отца, прошлось по всему Ашх-Анорну. Ладно, что здесь стоять… пойдем посмотрим, что снаружи.

Антия вышла за ним на лестницу, с трудом подавив желание схватить Ардиона за руку. В мире, который изменился окончательно и жестоко, ей хотелось почувствовать опору. Ступеньки, которые вели из башни вниз, были покрыты такой же серой пылью, как и пол в башне, и Антия увидела человеческие тени на камне стен. Они были похожи на рисунки, набросанные буквально в несколько штрихов, но их наполняло таким страданием, что хотелось кричать.

Те, кто был здесь, приняли мучительную смерть. Антия чувствовала ее дымный запах.

Вместо двери на улицу в стене красовалась дыра. Они вышли в парк, и здесь Антии сделалось еще хуже. Воздух был наполнен запахом гари, под которой вились знакомые сладковатые нотки гниения. Сыпалась листва – мертвая листва с мертвых деревьев. Кругом царила прозрачная тишина – казалось, на сотни миль вокруг никого нет.

– Где мы? – спросила Антия. Они прошли по дорожке среди деревьев, и она никак не могла избавиться от неприятного жжения между лопаток, словно кто-то оценивающе смотрел ей в спину и прикидывал, для чего она может пригодиться.

– Это Тахшет-Такхеван, – ответил Ардион. Его голос прозвучал спокойно и ровно: так мог бы говорить оживший механизм, и Антии не хотелось думать о том, что сейчас на душе у ее спутника. – Последний оплот людей на севере. Когда-то я тут жил, но мне это место никогда не нравилось. Вот оно и умерло.

Дорожка вывела их к изящной лестнице, сбегавшей к маленькому пруду, и здесь Антия снова увидела прах и тени. Вот отпечаток на ступеньках, вот тающий оттиск на неровных камнях дорожки. От воды тянуло тухлятиной – круглые листы водяных лилий почернели, их головки напоминали крошечные сжатые кулаки. Мелькнуло белое брюхо мертвой рыбины. Они остановились возле маленькой скамьи, Ардион устало сел и спросил:

– Что ты чувствуешь?

– Гниение, – ответила Антия. – Смерть. Здесь все испорчено. Все умерло.

Он кивнул, соглашаясь. На дорожку перед Антией бесшумно опустился коричневый лист – кленовый, изъеденный чернотой, загнувший зубцы, словно пальцы. Она с трудом подавила в себе желание оттолкнуть его.

– Я никогда такого не встречал, – признался Ардион. – Но оно здесь повсюду. Давящая злая сила… Ты можешь как угодно относиться ко мне и к моему отцу, но мы никогда не хотели просто разрушать и делать живое неживым. А то, что сюда пришло, как раз этого и хочет.

От башни донесся шелест, словно по траве двигалось гибкое змеиное тело. Ардион поднялся, рванул Антию за руку в сторону деревьев и, прижав к себе, выдохнул:

– Не шевелись. Замри.

Перед глазами Антии мелькнула полупрозрачная завеса, и она вдруг почувствовала себя такой же – размазанной, стертой, невидимой. От брони Ардиона веяло холодом, и Антии показалось, что она слышит, как в глубине бьется его сердце.

Ардион закрыл глаза. Они слились с растрескавшейся корой и пожухлой травой, стали тенями, превратились в невидимок. А невидимки не вопят от ужаса – когда Антия увидела, что именно вышло к пруду, то закусила губу, чтобы не заорать.

Существо было высоким – пожалуй, выше Ардиона – и настолько худым, что казалось двумерным. Тонкие руки спускались ниже колен, такие же тощие ноги с грубыми нитями мышц под серой кожей оканчивались мясистыми раздвоенными ступнями. Бугристое брюхо охватывал тяжелый золотой пояс с круглыми бляшками – насколько могла видеть Антия, они были покрыты какими-то значками. Но самым жутким была голова: серая, безволосая, шишковатая, с узкими прорезями глаз, она словно покоилась на трех толстых жгутах, которые утекали в шею и плечи, – и голова эта крутилась, дергалась, тряслась, словно ее обладатель пытался взять след.

«Учуял! – заорала паника. – Он вас учуял, он знает, что вы здесь!»

Антия стиснула руку Ардиона так, что пальцы хрустнули. Он обнял ее крепче, и Антия с облегчением поняла, что Ардион спокоен, просто непробиваемо спокоен, и серый урод уйдет ни с чем. В Ашх-Анорне было много странных и необычных созданий, но от того, кто сейчас остановился возле пруда, так и веяло ненормальностью. Он был чужд этому миру, но хотел лишь одного – присвоить и изменить его.

Голова снова дрогнула, прорези глаз налились оранжевым. Чужак издал прерывистый щелкающий звук, и из-за деревьев к нему присоединилось еще трое таких же. Обменявшись щелканьем, вся компания двинулась обратно в сторону башни, и Антия подумала, что им страшно повезло добраться сюда незамеченными. А ведь шли-то, как на прогулке, говорили, не таились…

– Все как будто в дымке, ты заметила? – негромко сказал Ардион. – Небо в тучах, солнце не проглядывает. Они не любят солнечный свет.

– Наверное, – откликнулась Антия. – Что нам делать?

Ноги заныли – хотелось бежать, спасаться, скрыться от тех, кто смог сокрушить Солнечного кормчего и оставил от людей только прах.

– Пойдем дальше, – откликнулся Ардион. – Я должен понять, сколько их… и сколько нас.

Захотелось вернуться в пирамиду. Обжигающе, остро захотелось. Вернуться, лечь на постамент и погрузиться в прежний сон – сил на это хватит.

Ардион отогнал эту мысль с негодованием и злобой. Его отца убили. Его мир разрушали. Он никогда не оставался в стороне.

Запах Дохлого моря появился прежде, чем они вынырнули из норы в пространстве. Море погибло много веков назад, но вокруг него всегда была жизнь – правда, она носила криминальный характер. В водах Дохлого моря хорошо было прятать мертвецов, а на берегах обстряпывать мутные делишки вроде варки наркотических зелий – иногда полиция близлежащих земель совершала рейды на поселки и хутора, которые лепились к берегу, но от этого не было особенного толку.

Антия схватила его за руку, чтобы не упасть. Они стояли на берегу, бурая вода набегала на белый песок, и тишина была настолько густой, что Ардиону на мгновение показалось, что он слышит шум крови в ушах.