– А также сумочка и старомодная шляпа, на правах аксессуаров, – добавила Клэр, любуясь произведенным эффектом.

– А как же кора и кофе?

– О, дорогая, да ты отстала от жизни! Когда мои идеи ходят не только по подиуму, но и по улицам, мне хочется зевать. А скучать – это невыносимо! – Клэр капризно отбросила свою чайную шляпу на диван. – И водоросли я тоже уже забросила. А тебе разве не становится скучно, когда ты видишь свои книги на прилавках, а еще, чего доброго, у кого-то в руках? Стань я автором бестселлеров, рано или поздно начала бы сама скупать свои тиражи и устраивать им литературные похороны…

Если бы не предстоящая встреча с Эммелиной, подруги прощебетали бы до полудня, а потом заказали бы в студию ланч или пошли куда-нибудь, где можно было бы достойно отметить новое сумасшествие Клэр, но Арабелла спешила, и чуткая Клэр сразу прочла это по ее лицу.

– Опаздываешь на встречу с героем своего будущего романа? А главная героиня по-прежнему ты?

– Не смеши меня, Клэр, а то я действительно опоздаю. Попробуй сосредоточиться – я по делу.

– Ты хочешь сказать, что теперь так одеваются «по делу»? Значит, я безнадежно устарела… – Клэр иронично цокнула языком (этому она научилась во Франции, куда частенько выезжала на фестивали мод), с деланным интересом рассматривая свитер Арабеллы. – Этот мешок я бы, пожалуй, взяла у тебя поносить.

Арабелла не выдержала и слегка ущипнула подругу за кончик носа: это был их любимый, универсальный жест, который мог означать все, что угодно.

– Приехала давняя знакомая, большая модница, мне нужно одеться, мы встречаемся через час, – сказала она.

– О, мне предпочли другую! – пропела Клэр и, присев, наконец, за стол, сделала серьезный вид: – Какие будут пожелания?

– Традиционно, но необычно – раз. По-моему – два. По-твоему – три.

– За срочность сдеру с тебя особо, – Клэр поднялась из-за стола, и, подойдя к Арабелле вплотную, начала стягивать с нее свитер. – Ах, изменница, да ты уже шоколадная, – прошептала она, проводя пальцами по матовому плечу и чуть прикрытой ажурным бельем груди Арабеллы.

Клэр, которая не признавала ничего животного, была прохладна и к мужчинам. Арабелла давно догадывалась об этом, тщетно пытаясь застать подругу хоть однажды с представителем «сильного» пола. Но Клэр всегда была окружена узким – если соотносить с уровнем ее популярности в Лондоне и за его пределами – кругом женщин, своих заказчиц; и с именем каждой входящей в этот круг было обязательно связано что-то такое, чем Клэр увлекалась самозабвенно и страстно. Арабелла не утруждала себя, чтобы разобраться, где заканчивается для Клэр творчество и начинается что-то иное – ей было достаточно перформансов, устраиваемых подругой, каждый из которых был, как бабочка-однодневка, прекрасен и неповторим.

В этом был секрет и очарование «линии Клэр» в пестром мире дизайна: она никогда не повторялась, ни одну из своих идей не брала за основу, и поэтому ни один критик или журналист не мог толком объяснить, что же это за явление – «Клэр Гоббард», и предположить, чего можно ожидать от нее в ближайшем будущем.

Арабелла, задумываясь о своих отношениях с Клэр, порой недоумевала – как ей удалось приблизиться к этой женщине и не стать ее любовницей? Они не раз уже оказывались на той волнующей грани, когда Арабелла, раздетая ловкими руками подруги для очередной примерки, чувствовала в этих прикосновениях нечто большее, чем суету деловитых пальцев модистки.

И сейчас она замирала и прислушивалась к тому, как сладкое, чуть щекотное тепло поднимается по позвоночнику к голове, и вспоминала…

Однажды, когда Клэр опутывала ее купальник тоненькой сеткой, сплетенной из сухих водорослей, Арабелла почувствовала, что пальцы подруги, вместо того, чтобы расправлять на ее груди причудливый листок ламинарии, нащупывают сосок. От этих нежных, но настойчивых прикосновений по всему телу Арабеллы протягивались ниточки возбуждения…

Тогда она с закрытыми глазами сидела на треножнике из бамбука посреди полупустой студии Клэр: вокруг не было ничего, кроме вороха тканей, по которым ходила босая Клэр, и корзины с высушенными водорослями, распространявшими вокруг терпкий запах морской свежести. Арабелла, опьяненная новым, незнакомым ей ощущением женской ласки, сделала вид, что дремлет, но когда Клэр шепотом попросила ее чуть развести колени и потянула вниз прозрачную нитку с украшениями из перламутра, стежок за стежком опускаясь все ниже, Арабелла чуть не застонала…

К действительности ее вернул тогда телефонный звонок. Арабелла открыла глаза, закинула ногу на ногу и, сделав вид, что звонок отогнал от нее сон, попыталась как ни в чем не бывало улыбнуться Клэр, которая невозмутимо достала из кармана своей длинной свободной юбки маленький телефон и, прижав его к чуть более чем обычно румяной щеке, опустила глаза. И пока она говорила, Арабелла, аккуратно придерживая тянущиеся от нее нитки и веточки, встала с треножника и скрылась за зеркальной дверью примерочной, где осталась ее одежда. А когда Клэр освободилась, она, сославшись на какое-то неотложное дело, ушла, попросив подругу закончить работу на манекене.

Это случилось незадолго до отъезда в Фолмут. С тех пор они толком не виделись – купальник ей передала общая знакомая, а Арабелла лишь перед самым отъездом на минутку забежала в студию Клэр, чтобы поблагодарить: купальник получился изумительным. Его эластичная основа была почти полностью покрыта переплетением морских трав и цветов, а перламутровая чешуя обрывалась на животе – именно там, где остановилась рука Клэр в тот памятный Арабелле день. Арабелла догадалась, что это была безобидная месть дизайнера за ее уход из студии.

И сейчас, вновь почувствовав на своей груди пальцы Клэр, она вспомнила тогдашнее ощущение, но не подала и виду.

Клэр, не почувствовав ответного движения со стороны Арабеллы, слегка коснулась плеча подруги тонкими, почти прозрачными пальцами и повела ее в костюмерную, где дожидались своего часа костюмы, сшитые не на заказ, а просто под настроение. Иногда Клэр оставляла их себе, но чаще раздаривала подругам – по случаю или просто так.

– Ну же, посмотрим… – проговорила она, входя в длинную светлую комнату, стены которой раздвигались, открывая просторные шкафы, каждый из которых и сам был размером с небольшую комнату.

Клэр стремительно двигалась вдоль одной из стен, скользя по ней рукой и иногда прикладывая ладонь к ей одной известным местам на стене. При этом обнаруживалась очередная дверь, которая бесшумно отъезжала в сторону, открывая проход – Арабелле казалось, что в сказочную пещеру, полную сокровищ: так соблазнительно выглядело то, что Клэр снимала с вешалки и скептически вертела в руках.

Наконец они остановились в одной из «пещер», и Клэр, всколыхнув длинный ряд развешенного великолепия, выдернула из него нечто, тщательно упакованное в чехол и, ободряюще подмигнув Арабелле, у которой просто разбегались глаза, вывела ее из костюмерной.

– Раздевайся совсем, – сказала Клэр, когда они вошли в студию, и, целомудренно отвернувшись, принялась распаковывать то, что принесла с собой. – Не беспокойся, здесь, – она кивнула на шуршащий чехол, – есть все, что тебе нужно, вплоть до белья. А туфли подберем позже.