- Ребенок… - зачарованно произнесла Виктория Алексеевна. - И ты еще говоришь, что дело не в ней. Значит, теперь она вернется к нам?

Виктория Алексеевна неожиданно встала и, не глядя ни на кого, вышла из комнаты.

- Ну, дядя, ты, блин, даешь! - засмеялась Гланька. - Порадовал!

Тут и Андрей пришел в себя.

- Ты же ее просто убил! Другого дня не нашел? Она же Светку твою не переносит. Они же не могут жить вместе! - яростно прошипел он.

Но Артем уже окончательно пришел в себя и не собирался отступать.

- А твою супружницу она переносит?! С ней она жить вместе может? Тогда давай поменяемся. Вы будете жить с ней, а я отдельно. Устраивает? Я тебе давно предлагаю.

- Ты же знаешь! - бессильно пробормотал Андрей.

- Что я знаю? Я знаю, что она, между прочим, и твоя мать. Так что давай - решай. Ты же теперь у нас глава семьи. Прямо вождь и учитель. Сэнсэй и аятолла в одном флаконе! Давай, вперед!

- Идиот! - словно от зубной боли простонал Андрей.

Артем и не думал обижаться. Он прекрасно понимал, чьи позиции сильнее в этом споре.

- Что, испугался? Страшно? Ага!

Гланька толкнула Ледникова под столом ногой. И весело подмигнула. Судя по всему, для нее в этой яростной схватке братьев не было ничего нового, она лишь забавляла ее. А для Ледникова такой поворот сюжета был неожиданностью. Свирепую ругань между братьями он видел и раньше, но он не представлял себе, что причиной раздоров может стать Виктория Алексеевна. Это что же получается? Никто из ее сыновей не хочет жить вместе с матерью после смерти отца… Такое Ледников вряд ли мог себе раньше представить. Тут у кого хочешь крыша поедет. И не такие глюки пойдут.

- Все, антракт, - шепнула Гланька Ледникову. - Первое действие ярмарки безумия закончено. Пошли выйдем - поговорить надо…

Она встала. Ледников, неожиданно для себя, как-то даже слишком послушно встал и пошел вслед за ней.

- Эй, Ледников, - крикнул вслед Артем. - Ты там поосторожнее! Учти, она моя племянница!

[5]

Они поднялись на второй этаж в бывший кабинет Николая Николаевича Востросаблина, в котором теперь царили беспорядок и разгром. Гланька уверенно устроилась на командирском месте за письменным столом и насмешливо уставилась на Ледникова.

Ледников, который никак не мог сообразить, как ему вести себя с этой молодой нахалкой, пристроился на диване, среди связанных в стопки книг и папок.

- Ну, и чем мы займемся? - как можно развязней спросил он.

- Работой, - с начальственной улыбкой сказала Гланька. - Для начала - работой. А там посмотрим…

- Мебель, что ли, будем выносить?

- Это не по моей части, - презрительно фыркнула Гланька. - Я бы все это просто сожгла, чтобы ничего не осталось. На самом деле весь этот мусор никому не нужен. Но они боятся себе в этом признаться. Поэтому сначала будут, ругаясь и надрываясь, тащить все в город, а там, опять ругаясь и проклиная друг друга, куда-то его пристраивать. А потом все равно выкинут…

Ледников ничего не сказал. Толковать этой самовлюбленной особе про память, про вещи, с которыми столько было связано в жизни!

- Но это их проблемы, - небрежно махнула рукой Гланька. - Я хочу предложить тебе другую работу.

- Подожди, ты что, серьезно? Ты хочешь предложить мне работу? - переспросил Ледников.

Дожил, девочка, еще недавно бегавшая по двору в одних трусишках и подглядывавшая из-за кустов за взрослыми, предлагает ему работу.

- Работу, - спокойно подтвердила Гланька. - По специальности…

- По специальности, - повторил Ледников.

Интересно, какую именно специальность она имеет в виду?

- Как интересно! - совершенно искренне сказал он. - А я справлюсь?

- Если будешь стараться. Впрочем, в этом я уверена.

- В чем?

- В том, что ты будешь стараться, - невозмутимо уточнила Гланька. - В отличие от моего раздолбая дяди, на которого никогда и ни в чем нельзя положиться, ты человек ответственный.

Час от часу не легче! Ледников никак не мог понять - пора ему действительно разозлиться или продолжить забавный спектакль дальше, подыгрывая этой чудовищно самоуверенной телезвезде, которая, видимо, решила, что раз ей все позволено в студии, то и в жизни должно быть так же!

- Откуда ты это взяла? - спросил он, решив, что злиться еще рано, интереснее подурачиться.

- Во-первых, у меня осталось такое впечатление с детства. А детские впечатления, как ты знаешь, на всю жизнь. А во-вторых, я наводила справки…

- У раздолбая дяди? - не удержался Ледников.

- Нет, конечно. Кстати, по-моему, у него довольно превратные представления о тебе, хотя вы и друзья детства. Справки наводили спецслужбы одной весьма серьезной компании, с которой я начинаю большой проект. Я хочу подключить к нему и тебя. А там все делается солидно, потому что рисковать деньгами никто не хочет. Сначала, кстати, они изучали меня. И в результате согласились иметь со мной дело. Потом я назвала тебя, и они занялись тобой…

- И что же ты узнала от них обо мне?

- Много любопытного и даже неожиданного.

«Занятно, конечно, что они там накопали», - подумал Ледников. Но, во-первых, он и сам знает о себе достаточно, чтобы слишком любопытствовать на эту тему. А во-вторых, гораздо интереснее узнать, что она хочет предложить…

- Слушай, давай оставим мою скромную персону в покое, - предложил он.

- Да-да, как же я забыла - ты не любишь говорить о себе, - подмигнула Гланька. - Это было подчеркнуто в отчете. Ты не испытываешь желания без нужды противоборствовать, тратить время на дурные споры, убеждать всех и каждого в своей правоте…

- Почему же…

- Видимо, потому, что ты слишком умен для этого. Мудр, аки змий!

- Противоборствовать можно, если есть смысл, - уточнил Ледников. - А метать бисер стоит только, если ты точно уверен, что перед тобой не свиньи.

И подумал: «Ого, мы уже оправдываемся! К чему бы это?»

- А еще очень интересно про баб! - не унималась Гланька. - Про твои отношения с женщинами! Буквально так… Не бабник, но когда к нему проявляют интерес - откликается. Гениально! Ледников, а как к тебе надо проявлять интерес - в устной форме или в письменной?

- А какая тебе более доступна? - вспылил Ледников. Этот сучий отчет делали, судя по всему, грамотные ребята. Зацепили они его довольно верно!