услышали мой визг и помчались сломя головы выяснять, что же тут такое приключилось.

— Да, — усмехнулся в ответ мой недавнишней оппонент, отбрасывая в сторону ставшим ненужным душ, — Или ты думала, что я оставлю произошедшее без внимания?

— Что ты! — наигранно-бодро «удивилась», резко стряхивая воду с рукавов куртки и впиваясь в местную «акулу» взглядом радиоактивного рентгена. — Как можно? Что, так сильно пострадало самолюбие? Как жаль, хамло ты безпри…

— Что здесь происходит?! — вот кто-то явно честно бдил традиции современных любовных романов, ибо повториться мне не дали! Негромкий, но до дрожи спокойный голос, возможно даже заставил всех пришедших свидетелей вздрогнуть… всех, кроме меня и Исаева. Он все так же продолжал смотреть на меня насмешливым взглядом, а я же… А я хотела его утопить. Прям тут, в душе, под струей самой ледяной воды, Такой, что даже полярные медведи издохли бы от ужаса, представляя, как водяная стихия только слегка касается их белоснежного меха…

— Ничего, — невозмутимо пожал плечами Исаев, продолжая улыбаться и откидывая со лба прядь длинноватых каштановых волос. — Всего лишь внеплановое принятие душа. Я решил помочь бедной, несчастной заблудшей оборванке. Она мне показалась слишком грязной.

— В таком случае, — тон подошедшего физрука был еще холодней воды, что меня окатили. И я даже не сразу вспомнила, что хуже преподавателя, ведущего физподготовку у нашего потока, был только бывший майор СОБРа, что вел те же занятия у одногруппников Игорька. — Попрошу занять свое место на матах, студент Исаев.

— Но…

— Немедленно.

И вот тут я вздрогнула, ощутив кожей всего тела по-настоящему арктический холод. Так говорить надо уметь, да… Ту не поможет не выдержка, ни желание, ни ненависть. Только жизненный опыт и ничего больше. Так что не удивительно, что все студенты, включая мелькнувшего в толпе Липницкого, торопливо рассосались по периметру раздевалки, а после короткого, но многозначительного взгляда светловолосого мужчины и вовсе направились обратно в спортзал.

Все, кроме меня и моего врага, который пусть еще совсем недавно, но уже надежно и безвозвратно стал таковым.

— У меня мокрая форма, — все-таки вставил свои пять копеек Исаев, вскинув брови, глядя на своего преподавателя. Я машинально перевела взгляд на шатена… и вот тут-то мое злорадство бурно возликовало.

Ибо вышеупомянутый студент был действительно мокрым. Ну как, мокрым?

Кожа моей косухи была хорошей, хоть и недорогой. Ее водонепроницаемость проверена временем, а специальный крем, который я исправно наносила время от времени, позволял любой жидкости стекать с куртки, аки с гуся вода. И в то время, когда эта нехристь обыкновенная, ни разу не воспитанная, полоскала меня под душем, сильный напор сыграл с ним злую шутку. Струи воды просто отскакивали от куртки обратно в моего обидчика, и теперь его просторную футболку можно было выжимать, а спортивные темно-синие бриджи…

Не выдержав, я тихо хрюкнула, не обращая внимания на то, что сама выгляжу как мышь после потопа.

Ведь для тех, кто не знал всей ситуации, мокрые штаны Исаева выглядели ну очень красноречиво! Как у трехлетнего ребенка, который до горшка не добежал.

— Ты это, — надув щеки, чтобы удержать смех, все-таки не выдержала и громко прыснула, — Перепугался что ли, часом? Так ты не бойся, не заболею я. Зимой в прорубь ныряю, в пижаме на балконе курю, да и вообще, иммунитетом не оби…

— Заткнись, — оборвал меня парень, смерив уничтожаем взглядом и, сунув руку в карман, спокойно направился в сторону раздевалки, — Я переоденусь и вернусь в зал.

— Нет, — ровный тон и одно-единственное слово заставило его остановиться на полпути, — В зал. Живо. Меня не волнуют твои проблемы.

Явно испытывая желание огрызнуться, Исаев прищурился, застыв в пол оборота и, скрипнув зубами с невозмутимой на лице, удалился-таки в спортзал, щеголяя мокрыми штанишками у всех не виду.

Представив реакцию Игоря и остальных я тихо захихикала… но послушно заткнулась, поймав взгляд холодных, проницательных глаз стоящего напротив меня мужчины. Даже голову в плечи вжала, невольно робея от одного его вида и того, насколько он возвышался надо мной. Про его камуфляжную форму и ботинки военного образца и вовсе говорить нечего было — всегда побаивалась мужчин в форме!

Гы. Интересно, а эльфенка комплексы по поводу его роста не оставляют, когда он рядом с этой каланчой стоит?

— Ты, — спокойно, но резко произнес физрук, от чего я машинально прикусила язык. Он же мысли читать не умеет, не?? — Три минуты. Приводишь себя в порядок, и чтобы я здесь тебя больше не видел.

— Так точно! — невольно вытянулась в струнку, но поймав пронизывающий насквозь взгляд и почувствовав себя будущей жертвой данного энтомолога (так и чувствовалась, как он взглядом вонзает булавки мне в лапки, да и распятой на стене висеть мне тоже не понравилось…), скривилась и кивнула, — В смысле, да, конечно, понял, осознал, исправлюсь! Через три минуты меня здесь не будет.

Смерив меня еще одним долгим взглядом мужчина, наконец, развернулся на пятках и ушел, а я же, скинув с плеч рюкзак, тихо ликуя, что его ткань была непромокаемой, полезла внутрь за зеркалом и косметичкой. Да, там преспокойно соседствовали тормозные колодки и девичьи прибамбасы, а что такого? Когда работаешь сутками, еще и не то приходится с собой таскать.

Умывшись как следует, и быстро стерев косметику специальными салфетками, застегнула рюкзак, хорошенько его встряхнула, стряхивая остатки воды, а затем стянула с плеч косуху, чтобы подвергнуть ее той же участи. Зажав в руке и то и другое, одернула липнущую к животу футболку, тихо ежась от неприятного ощущения, что доставляла промокшая насквозь одежда. И чего я куртку не застегнула, никто мне не скажет, не?

Благо хоть телефон в кармане кожанки был и вряд ли он промок — по крайней мере, пищит, значит, какая-никакая, но надежда хотя бы на его ближайшее счастливое будущее все-таки есть.

Но чего, собственно, он пиликает-то, кто там вдруг решил почтить меня бедную нечастную своей царской смс?

«Третья кабинка слева, на верхней полке полотенце и футболка. Переоденься и дуй домой, живо!».

— Спаситель ты мой! Благодетель! — тихо выдохнула, влюбленным взглядом рассматривая на абсолютно сухом экране сообщение от Липницкого, — Ты ж мой любимый эльфенок-бибизьян! Почти рыцарь на белом коне, да… Вам бы с Ленкой да памятник обоим поставить, да жаль Лелику она не конкурент…

Продолжая восхищенно лепетать и умиляться заботливости эльфа-переростка, быстро дотопала до мужской раздевалки, с отвращениями хлюпая мокрыми кедами по каменному полу. Уставившись на уже знакомую испачканную кремом ручку, тихо хмыкнула и, чуток размахнувшись, пнула дверь ногой и, о чудо! Она послушно отворилась, тихонько