Более поздние документы рассказывают нам о священнике из Востершира, которому всю ночь не давали спать плясавшие на церковном дворе крестьяне, которые распевали песню с таким припевом: «Пожалей же меня, милая моя!» Этот мотив так крепко привязался к нему, что утром, служа мессу, он вместо того, чтобы спеть Dominus vobiscum, произнес: «Пожалей же меня, милая моя». Разразился грандиозный скандал, попавший даже на страницы хроники.

Иногда наш Бодо не плясал, а слушал песни странствующих менестрелей. Священники относились к этим певцам крайне отрицательно, заявляя, что они непременно попадут в ад за исполнение не христианских гимнов, а мирских песенок, посвященных подвигам франкских языческих героев. Но Бодо любил песни менестрелей, да и благородные господа тоже. Церковь порой упрекала даже аббатов и аббатис за то, что они слушали песни менестрелей. Но хуже всего было то, что их любил сам император, добрый Карл Великий. Он всегда с удовольствием слушал менестрелей, и его биограф Эйнхард рассказывает нам, что «он записывал варварские и древние песни, в которых воспевались подвиги королей и войны, которые они вели, и заучивал их наизусть». Одна из таких древних саг сохранилась на обложке латинской рукописи — ее записал там в свободное от работы время какой-то монах. Сын Карла, Луи Благочестивый, был совсем не похож на отца — он отвергал национальную поэзию, которую читал в юности. Он запретил читать, декламировать и учить франкские стихи, запретил судам рассматривать иски менестрелей, и еще он запретил в воскресенье танцевать, петь и рассказывать разные истории в общественных местах, но он же навлек на королевство своего отца позор и гибель. А менестрели за то, что Карл Великий привечал их, отплатили ему добром. Они наградили его вечной славой, ибо в течение Средних веков легенд о Карле Великом становилось все больше и больше, и он разделил с королем Артуром честь стать героем одного из самых романтических циклов Средневековья. Каждый век облачал его в свои одежды и слагал о нем новые песни. То, что не смогли сделать для Карла монахи-летописцы, совершили презираемые и проклинаемые ими менестрели — они дали ему то, что, возможно, является для человека более желанным и существует гораздо дольше, чем место в истории, а именно место в легенде. Не всякому императору удается стать правителем «золотого государства», о котором писал Ките, и в этом золотом королевстве Карл Великий царствует вместе с королем Артуром, а приближенные Карла сражаются на турнирах с рыцарями Круглого стола. Бодо, по крайней мере, любовь Карла Великого к менестрелям принесла пользу, и вполне возможно, что при жизни императора он слышал самые первые легенды, которые народная молва позже связала с Карлом Великим. Можно представить себе, как он разинув рот слушал на церковном дворе сказочные истории о Железном марше Карла в Павию, которые старый монах прихода Святого Галла даже поместил в свою хронику.

Вполне возможно, что Бодо мог видеть самого императора, которого крепостные крестьяне, никогда не бывавшие при дворе, очень любили. Карл был большим любителем путешествий — подобно всем монархам раннего Средневековья он все свое время, в промежутках между войнами, проводил разъезжая по своему королевству. Он останавливался в каком-нибудь поместье и жил там до тех пор, пока он и его свита не уничтожали в округе все съестное. После этого он переезжал в другое место. Иногда он наносил визит своим епископам или представителям знати, и они по-королевски принимали его. Вполне возможно, что однажды он приехал и к хозяевам Бодо и остановился на пути в Париж в большом доме поместья — тогда-то Бодо и мог его увидеть. Карл Великий ехал по дороге в своей короткой куртке, сшитой из шкуры выдры, поверх которой был накинут простой голубой плащ (Эйнхард рассказывает нам, что он терпеть не мог пышных одежд и обычно одевался как простой человек). За ним ехали три его сына и телохранители, а позади — пять дочерей. Эйнхард сообщает нам: «Он так заботился о воспитании своих сыновей и дочерей, что никогда, находясь дома, не обедал и не путешествовал без них. Его сыновья ехали рядом с ним, а дочери — позади. Специально отобранные охранники следили за хвостом кавалькады, где ехали его дочери. Они были очень красивы, и отец их безумно любил, и поэтому очень странно, что он ни одну из них не выдал замуж за кого-нибудь из своих подданных или иностранцев. До самой своей смерти он держал их дома, говоря, что не может обойтись без их общества».

Бодо мог полюбоваться и необыкновенным чудом — императорским слоном, один вид которого вызвал бы у него дрожь в коленках. Этого слона прислал Карлу Гарун аль-Рашид, великий султан из «Тысячи и одной ночи», и он сопровождал его во всех походах. Звали слона Абу-Лубаба, что по-арабски означает «отец мудрости». Он погиб во время экспедиции против данов в 810 году.

После этого Эрментруда стала говорить маленькому Герберту, когда он не хотел ее слушаться: «Смотри, придет Абу-Лубаба и унесет тебя на своем длинном носу». Но Видо, которому было уже восемь лет и который работал с отцом в поле, хвастался, что при виде слона совсем не испугался, но, когда на него надавили, признался, что ему гораздо больше понравился другой подарок Гаруа аль-Рашида — дружелюбный пес, отзывавшийся на кличку Бецерилло.

Когда в монастырь приезжал император со своей свитой, то у Бодо и его односельчан было очень много работы. Надо было сделать уборку во всех помещениях, собрать поваров и изготовителей колбас, чтобы они приготовили угощение для большого пира. Всю эту работу обычно делали крепостные, но на этот раз досталось и Бодо. Старый болтливый монах прихода Святого Галла оставил нам смешные рассказы о том, какой переполох вызывал неожиданный приезд императора к кому-нибудь из его подданных. К примеру, такой.

Во время очередного путешествия на пути у Карла оказались земли одной из епархий. Объехать их он не мог, и епископ этой епархии, стараясь угодить императору, решил отдать в его распоряжение все, что у него было. Но император приехал совсем неожиданно, и охваченный паникой епископ летал по своем владениям, словно ласточка, следя за тем, чтобы были вычищены не только дворцы и дома, но и дворы и площади: Наконец, усталый и раздраженный, он явился встречать Карла. Благочестивый император заметил это и, внимательно все осмотрев, сказал епископу: «Мой добрый хозяин, ты всегда наводишь к моему приезду идеальную чистоту». После этих слов епископ, словно испытав прилив божественного вдохновения, наклонил голову, схватил правую руку непобедимого короля и, скрывая раздражение, поцеловал ее и произнес: «Это правильно, мой господин, ведь, когда бы ты ни приехал, все должно быть вычищено до блеска». Карл, мудрейший из королей, понял намек и сказал: «Опустошив, я могу и наполнить. — И добавил: — Дарю тебе поместье, которое находится на границе с твоей епархией, и пусть оно принадлежит твоим потомкам до скончания века».

Во время того же путешествия он посетил епископа, жившего там, где должен был проехать император. В тот день (а это был шестой день недели) он не пожелал есть мясо скотины или птицы, и епископ, который не мог быстро достать ему рыбы, поскольку в его краях она не водилась, приказал подать к столу великолепный сыр, жирный и вкусный. И сдержанный Карл, с готовностью, которую он демонстрировал в любом месте и в любое время, не стал ругать епископа и не потребовал другой еды, а вытащил свой нож и, срезав кожуру, показавшуюся ему невкусной, вонзил зубы в сыр. Увидев это, епископ, стоявший рядом, наклонился к королю и спросил: «Почему вы срезали кожуру, господин император? Вы выбросили самое вкусное». Тогда Карл, который никогда никого не обманывал и поэтому верил, что никто не будет обманывать его самого, положил себе в рот кусочек кожуры, медленно прожевал и проглотил, словно это было масло. Одобрив совет епископа, он сказал: «Вы были правы, мой добрый хозяин. — И добавил: — Присылайте мне ежегодно в Айке две полные телеги этого сыра». Испугавшись, что не сможет выполнить этот приказ и лишится своей должности и земель, епископ сказал: «Господин мой, я могу изготовлять сыры, но не могу определить, какие из них будут такого же качества, как и этот. Я очень боюсь не оправдать ваших ожиданий». Тогда Карл, от проницательного ума которого ничто не могло укрыться, каким бы необычным и новым оно ни было, сказал епископу, который с самого детства ел этот сыр и не сумел научиться выяснять, какого он качества: «А вы разрезайте каждую головку пополам, затем те половинки, которые будут нужного качества, складывайте в подвал, а потом присылайте мне. Оставшиеся половинки можете есть со своей семьей и своими подданными». Два года епископ присылал королю телеги с сыром, и король приказывал принимать подарок безо всяких замечаний. На третий год епископ лично привез Карлу свои тщательно отобранные сыры. Справедливейший из всех королей, Карл решил вознаградить его за труд и беспокойство и прибавил к епархии прекрасное поместье, в котором епископ и его преемники выращивали пшеницу и виноград для производства вина.