Часа три продираемся по лесу, залатанный камзол украсился еще парой прорех, правда, на старых заплатках. Пес нетерпеливо порыкивает и пытается меня подгонять. За очередным кустом увидел кота, который при виде нас зашипел, а пес тихо заскулил.

— Ну и где ваша хозяйка? — вполголоса спросил я.

Живность промолчала, с ожиданием смотря на меня. Н-да, похоже «старушка» попала в беду, теперь-то понятно. И, похоже, по поведению хвостатых, она угодила не в яму или получила ранения со зверем, а встретила людей. Точно, до меня донесся запах костра и чей-то смех.

— Ждите здесь, — приказал коту и псу, а сам, пригнувшись и прячась за деревьями, пошел на запах.

Густые кусты и частые деревья помогают, но вот валежник и корни мешают продвижению. Тем не менее, минут через пятнадцать внимательно осматриваю поляну. Костер в центре, две походных палатки и пяток вооруженных людей. Знахарки не вижу, она может находиться в одной из палаток. Хм, мелькнул черный хвост, указывая направление к своей хозяйке — правая палатка. Но кто эти люди и что им тут потребовалось? Бандиты? С палатками? Стража по мою душу или заговорщики? Ну, мне все равно, ни с одними из них не по пути. Но что делать дальше? Да, Тува в беде — однозначно. У меня магических сил нет, оружие и то смешное, но… Пресловутое чувство долга и благодарности, а еще защита слабых и чувство справедливости, не позволит мне развернуться и уйти — прекрасно это понимаю. И зачем тогда думаю? Впрочем, план уже сложился: подобраться к палатке с тыла и разрезать ткань, после чего попытаться умыкнуть свою спасительницу. Н-да, прекрасный план! Он имеет только один недостаток — невозможность! Если в платку смогу незамеченным проникнуть, а Тува сможет уйти на своих ногах, то как нам в лесу оторваться от бандитов? Ладно, посмотрим по ситуации, тем более что я уже у палатки и не кем не замечен. Приложил ухо к грубой ткани — ничего не слышно. Медленно проделал малюсенькую дырку и попытался хоть что-то рассмотреть — увы и тут неудача. А вот ухо уловило какие-то слова. Напрягая слух, стал прислушиваться.

— Баронесса, ты же не маленькая девочка! Должна была понимать, что долго прятаться не сможешь. Что ж ты сейчас-то кочевряжешься?!

Так, кто-то кому-то угрожает, и кажется…

— И что ты мне сделаешь?

Точно! Голос Тувы! Хм, а она у нас знахорка-баронесса! Впрочем, удивлен не сильно, то что она не та за кого себя выдает раньше понял.

— В том положении, в котором ты оказалась, выбора у тебя небогатый, — хмыкнул все тот же голос.

— Ты этого никогда не получишь!

— Да ты что? Не получу? — издевательски переспросили ее. — Ты сейчас в моей власти, а уговоры мне могут надоесть! Времени тебе — минута, думай!

— И думать не стану! — твердый голос моей спасительницы чуть дрогнул.

— Не пожалеешь? Учти, хотел по согласию, но если не желаешь, то…

— Не подходи!!! — Тува сорвалась на крик.

До меня донесся звук пощечины, смех бандита и треск материи. Не задумываясь, резким движением вспарываю палатку и оказываюсь внутри. Картина неприглядна: знахарку подмял под себя какой-то хлыщ в богатой одежде. В глаза бросаются тонкие длинные пальцы, сжимающие горло Тувы, вторая рука путается в ее подоле, а сама «старушка» задыхаясь, лупит кулачками по спине насильника. Шаг вперед, рукой зажимаю рот бандита, а кинжал входит под лопатку. Насильник обмяк и разжал пальцы, Тува продолжает колотить его кулачками.

— Все! — шепчу ей, откидывая тело бандита. — Только тихо!

Увы, она меня не слышит и не понимает, рот открывается в преддверии крика. Приходится дать ей пару пощечин. Интересно, лицо знахарки помолодело, морщинки есть, но их мало, на вид она чуть старше меня, но ненамного.

— И чья же ты старушка будешь? — шепчу ей, припоминая ее «касатик», при первой встречи.

Кстати, еще один момент, который не давал мне покоя — клюка! Она меня палкой тыкала, а потом ее с палкой не видел!

Баронесса, прикрыла разодранную рубаху на груди и надменно кивнула:

— Благодарю, вы спасли мою честь.

— Честь может и спас, но жизни наши сейчас на волоске. И, считаю, не стоит нам, хм, после всего пережитого, выкать. К тому же, пора подумать, как незаметно уйти.

— Это просто, — пожала та плечами, — переодевайся в одежду этого… этого ублюдка, а после мы выходим из палатки и двигаемся в сторону, где привязаны их кони.

— И нас не остановят? — удивился я.

— О-о-о, мне хорошо известны эти люди, они судят всех по себе. Найду что им сказать. Главное — молчи, держи голову в тени и довольно хихикай! А сейчас… — баронесса подошла к пологу палатки чуть его приоткрыла и стала страстно стонать.

В палатку донесся дружный хохот бандитов. Наверняка смеются какой-то скабрезной шутке, мрачно подумал я, натягивая поверх себя камзол убитого мной насильника. В углу палатки заметил меч, но Тува отрицательно качнула головой:

— После всего услышанного их может насторожить, что господин с этим мечом на прогулку отправится. Они про другой меч шутить могут.

— Кстати, каким образом ты внешность меняла? — поинтересовался я, со вздохом откладывая меч.

— Артефакт, он корректирует внешность по желанию в ту или иную сторону, но не сильно, черты лица остаются прежние, — ответила она.

— Артефакт истинных? — уточнил я.

— Да, — кивнула она и посмотрела на меня. — Давай об этом потом поговорим... если выберемся. — Она надела мне на голову шляпу, пытаясь ее широкими полями скрыть мое лицо. Осмотрела меня и кинула взгляд на полураздетое тело насильника, почесала кончик носа и сказала: — Он чуть массивнее тебя, но… пошли.

Выходим из палатки: Тува прижалась ко мне, радостно что-то щебечет. Я невнятно бурчу себе под нос всякую ерунду и не забываю довольно хихикать.

— Господин, вы далече? — доносится вопрос от одного из бандитов.

— Я захотела прокатиться! — весело откликается Тува и громко обращается ко мне: — Дорогой! Ты позволишь мне взять коня или покатаешь меня сам?

Через миг грохнул хохот бандитов, которые что-то там домыслили за баронессу. Тува и то покраснела от своих двусмысленных слов.

— Сам покатаю! — со смехом отвечаю, пытаясь подражать слышанному голосу и в надежде, что в данной ситуации вряд ли кто что заподозрит.

— Вот если догонишь, то… катай! — воскликнула Тува.

Под ржание бандитов, которые не сделали и попытки нам препятствовать, дошли до коней.

— Белогривый твой, — шепчет Тува.

А вот коней обмануть не так просто. Раздраженное ржание нам не унять, кони прядут ушами и бьют копытами, они не рады чужакам. Тем не менее, мы уже верхом и только тут со стороны бандитов доносится изумленный возглас:

— Гун не признал господина?! Это не он!!! Держи их!!!

Но мы вонзаем стремена в бока коням и пускаем их с хода в галоп. Почти сразу слетает с моей головы шляпа и раздается гневный рев бандитов — мою прическу трудно приять за короткие волосы насильника. Правда, через миг из глаз льются слезы, и думается мне, что кот, свалившейся мне на голову с ветки, меня оскальпировал.