— Растительный белок, — также шепотом ответил ей Саша.

— А вам зачем? — ошеломленно округлила она глаза. В белой вязаной шапочке, таком же шарфике, с белой перчаткой возле приоткрытого рта, которую сдернула с правой руки, она была прелестна.

Саша не удержался и предложил:

— Поедемте со мной — узнаете.

Она отняла руку ото рта, глаза мигом сощурились.

— Я никогда не имею дело с папиками.

Саша оторопело посмотрел на нее, не поняв сперва, о чем она говорит. Но потом, когда до него дошло, рассмеялся.

— Вот уж напрасно! Мы очень способные! — И помахал ей рукой. — Причем, во многом!

Он пришел домой, сварил пачку пельменей из мяса молодых бычков, запил рюмкой коньяка свой незатейливый ужин. Это Игорь привез ему в подарок флакончик «Хеннеси» — купил в «дьюти фри» в аэропорту, возвращаясь из своего безумного путешествия автостопом по Америке. Саша позвонил сыну.

— Игорь, привет. Это кто, ты думаешь, говорит?

— Ты, — фыркнул сын и замер, собираясь услышать разъяснение.

— Не-а. Это говорит… — Саша шумно вздохнул. — Это говорит папик.

Сын захохотал.

— Ты попытался взять слишком низкую возрастную планку, отец. Подними повыше.

— Как скажешь, дорогой. С какого возраста начинать?

— О-о… — протянул Игорь. — Это зависит не от возраста. От опыта.

— Вот как?

— Пап, я тебе потом объясню поподробней. А сейчас…

— Извини. Тебе везет больше, чем мне, — Догадался отец. — В твоем возрасте еще не надо думать о планке.

— Как сказать, — засмеялся Игорь.

— Неужели тебе нравятся малолетки? — с наигранным ужасом спросил отец.

— Успокойся. Не нравятся. Пока.

Саша положил трубку и плеснул в рюмку еще коньяку. Он знал, кто сейчас у сына. Не малолетка. Девушка, которая может стать его невесткой. Вот кто. Вполне достойная студентка филфака. Даша Гребнева. Та самая, которую он тренировал в Швейцарских Альпах.

Саша вздохнул.

Вот так и бывает. Ты саночки возишь, а другие катаются.

Вспомнив о Даше, Саша искоса посмотрел на Надю. И впрямь, между ними есть сходство, причем заметное. Один тип. Невысокая, тоненькая, но крепкая, любит пастельные тона в одежде. Кстати, Наде очень пошел бы горнолыжный костюм, который был тогда на Даше. Желтовато-зеленый. Яркое пятно на лягушачьем склоне. Он улыбнулся. Волосы похожи. Только у Даши светлее и гуще.

— А ты катаешься на горных лыжах? — неожиданно для самого себя спросил Саша.

— Я? — в замешательстве переспросила Надя. — Я… Да. Но давно. Когда я училась в институте, каталась в Морозках. Это по Савеловской дороге.

Саша кивнул.

— Я тоже там катался. Ну и как? Нравилось?

— Да, — сказала она просто. — Когда я жила в Казахстане, то собиралась поехать на Медео, но… так и не собралась. А сейчас… как сказать…

— Говорить не надо, — назидательным тоном произнес Саша. — Надо пробовать.

— Прямо сейчас? — Она насмешливо вскинула подбородок и кивнула в сторону приоткрытого окна машины, в которое с улицы врывался раскаленный воздух.

Он затормозил на светофоре.

— Жарковато, конечно. Согласен. Кстати, можешь опустить пониже. — Он, не дожидаясь ответа, потянулся к ее окну и опустил стекло. Саша почувствовал, как его грудь коснулась круглого Надиного плеча. Тело мигом отозвалось. Какая заводная, однако. Держись, мужик, велел он себе. Или это просто жара и мысли текучие? — Ну вот, так будет лучше, — сказал Саша и поморщился, испытывая некоторую неловкость не только в груди. Сидеть в водительском кресле стало не так удобно, как еще минуту назад.

Саша с силой надавил на педаль газа, желая приструнить разыгравшееся тело, и, не глядя на спутницу, прокатился на зеленый свет двух светофоров без остановки.

Ему вдруг захотелось есть. Пельменную тему он уже отбросил и теперь вспомнил, как удобно готовить в пароварке. Как хорошо положить в нее кусок мяса и картошку, включить таймер и сесть за компьютер.

Кира подарила ему эту пароварку на сорокалетие.

— Очень помогает спускать пар, — сказала она ему и добавила: — В семейной жизни тоже. — Потом значительно посмотрела на него. Они уже хорошо расслабились всей компанией, разбрелись по углам, и Кира рассчитывала остаться у него.

— Сама знаешь, из моей семейной жизни уже весь пар вышел, — сказал Саша.

— Он снова может набраться, — настаивала Кира, а он понимал, что эта женщина имеет в виду.

Но, сказал себе Саша, никаких уз он больше не потерпит. Свобода — вот то, что он имеет и от чего не собирается отказываться. Он ценит свое одиночество и готов и дальше исследовать жизнь. Иногда ему становилось страшно оттого, что не успеет познать ее до конца, просто не хватит времени.

Когда сын предложил отцу сделать эту передачу, он согласился. Его увлекла идея: снять скрытой камерой, как обычные пассажиры обычной электрички слушают песни бродячих певцов.

— Отец, ты понимаешь, — говорил Игорь, — мне пришло это в голову, когда я катался автостопом по Америке.

— Завидую, Игорь, ты сделал то, о чем я не мог даже подумать в твоем возрасте.

— Ты жил в другое время, пап. А сейчас это не подвиг. Знаешь, когда мы с водилами сходились, расслаблялись, мы говорили о музыке. Я крутил им наши кассеты. Попсу они воспринимали. А рок — нет.

— Но попса — это физиология, — сказал Саша. — Так говорят сами музыканты. Она у всех в мире похожа. А рок — это философия. Она разная, — сказал он.

— Согласен с великанами мысли, — усмехнулся Игорь. — Я хочу показать на экране, как слова песни вкручиваются в башку человека. А значит, как можно моделировать состояние людей с помощью песен…

И вот сейчас рядом с ним сидит Надя, которая будет тем человеком, которого они покажут крупным планом. Она была тогда в электричке, и они, просматривая пленку, увидели, как почти физически она заглотила, как выразился Игорь, песню, которую они пели, изображая из себя бродячих певцов.

Надя подставила лицо сильному ветру, который теперь, казалось, стал немного холодней. Это из-за увеличившегося потока, объяснила она себе. Вот сейчас она, пожалуй, не отказалась бы от мороженого. От эскимо в белом шоколаде.

Она усмехнулась. Подумать только, какую странную роль в ее жизни сыграло мороженое. Она ведь никогда его особенно не любила. Господи, неужели это на самом деле она? Торговка мороженым на велосипеде?

Надя поерзала в кресле, словно устраивалась в велосипедном седле. Да она ли кричала во все горло, выезжая на кочковатую дорогу между дачами: