Совсем рядом, в 3-м Митинском проезде, в красно-белом доме номер один, живет приятель Саша. Приятель Саша — удивительный человек. У него хронически нет денег, при этом у него есть целых две машины — таврия-универсал и старый, 1982 года выпуска, форд. На таврии он ездит, а на форде не ездит, форд просто стоит во дворе, для того, чтобы форд ездил, в нем нужно произвести некоторые технические усовершенствования, на произведение которых у Саши нет денег, а таврия ездит, и Саша ездит на таврии. Возникла идея вовлечь Сашу вместе с его таврией в торговлю чаем. Во-первых, в машину можно запихать неимоверное количество чая, а во-вторых, на машине можно объехать сразу несколько городков (а не один, как при передвижении на электричке) и продать населению этих нескольких городков то самое неимоверное количество чая, которое можно погрузить в машину. Угостил Сашу чаем, сделал коммерческое предложение. От него требуется только водить машину в нужном направлении. Чистую прибыль, за вычетом стоимости бензина — пополам. В любом случае, тысяч по сто, а то и по сто пятьдесят — двести на брата должно выходить. Предложение Саше понравилось. Попили чаю. Вот это вот, смотри, крупнолистовой, Маброк, а вот это — тысяча и одна ночь. Да.

На следующий день загрузили в таврию довольно много чая и поехали в Истру. Пустая и широкая Новорижская дорога. На выезде из Москвы красиво — слева поселок Рублево, дали, справа Красногорск. Дальше — пусто. Таврия — резвая машинка. Довольно быстро приехали в Истру. Аккуратный, хотя и не без убожества, городок. Магазин, еще магазин. Продал, продал. Большой рынок. Пошел вдоль рядов, предлагал продавцам. То есть, продавцы выступали в роли покупателей. Большой интерес вызвали большие жестяные банки. Торговцы из Украины и Белоруссии покупали чай, чтобы привезти его домой и удивить им сограждан. У них, говорят, такого нет, а у нас вот есть. В мясном павильоне, среди словно бы спящих голов и других частей тел мясных животных и слегка бодрствующих мясников, чай произвел почти фурор. Окровавленными руками ощупывали пачки, носами, привыкшими к запаху разлагающегося белка, пытались унюхать запах бергамота. Купили много именно бергамотного чая, так называемого эрл грея. Мне вот тоже такой, давай, принеси, конечно, сейчас, несколько раз ходил к машине. Вроде только вступили в Истру, а товара осталось уже меньше половины. Саша вдохновился: давай я тоже попробую. Давай, конечно. Саша взвалил на себя некоторое количество чая и за двадцать минут взял штурмом симпатичное здание районной администрации. Ну все, осталась какая-то мелочь. Съездили на окраину города, к Новоиерусалимскому монастырю. Что-то там Саша еще продал, и вот уже ничего не осталось. Зашли в Новоиерусалимский монастырь. Если кто не знает, этот монастырь придумал патриарх московский и всея Руси Никон, который вообще много чего придумал, в частности, произвел богослужебные уточнения, в результате которых произошел раскол. По замыслу Никона, Новоиерусалимский монастырь должен в уменьшенном виде воспроизводить христианские святыни Иерусалима. Ну, чтобы паломникам далеко не мотаться — сел на электричечку, и через час с небольшим погрузился в святые места. Получилось громоздко и искусственно. Огромный запертый собор, через окна видна нехорошая темнота внутри. В общем, затея патриарха Никона не удалась, а затея с торговлей чаем в Истре удалась. По сто восемьдесят рублей получилось. Очень неплохой показатель. Поехали назад, по Новорижской. Несколько лет назад около Новорижской дороги построили огромную фанерную пирамиду, это сделал один человек, специалист по пирамидам, он считает, что внутри пирамид людям и неодушевленным предметам становится хорошо, и многие с ним соглашаются. Наверное, эта местность располагает к строительству копий разных величественных мест и объектов — Иерусалима или пирамид. Новорижская дорога упирается в село Троице-Лыково, это село в черте Москвы, настоящее село, с избами, с белой сельской церковью, въехали в Троице-Лыково, остановились около магазина, настоящее сельпо, темноватое, уютно-затхлое, пахнущее старым деревом и подгнившими продуктами. Купили перекусить, перекусили. Стоимость продуктов заметно ниже, чем в других местах Москвы. А в Москве есть еще деревня Терехово, это в пойме Москвы-реки около фешенебельного района Крылатское, ее хотели уничтожить и на ее месте построить какую-то современность, но деревенские воспротивились и отстояли свое патриархальное Терехово, и оно осталось, там поля, и трактор в полях сельскохозяйственно трудится. Вот и Троице-Лыково примерно такое же, а еще совсем недавно, в семидесятые годы, в Москве было много деревень, в одном только Тушино целых три — Петрово, Алешкино и Захарково, стояли избы, и деревенские дрались с живущими рядом, через улицу, городскими, а сейчас такого уже почти не осталось.

Стали ездить с Сашей. Это, конечно, гораздо удобнее и приятнее, чем на электричках, да и вдвоем лучше, хотя последнее и не факт, потому что когда едешь куда-нибудь далеко один, не болтаешь, и больше шансов впасть в полумедитативное остолбенение и заметить вещи, которые в нормальном состоянии заметить трудно. Ездили в священный город Сергиев Посад. Ездили в туповатое Ступино. Триумфально съездили в Бронницы, маленький, уютный город на берегу Москвы-реки, и в Раменское, большой, неуютный город, в котором базируется футбольный клуб «Сатурн». По итогам этой поездки даже получили премию — настолько грандиозным оказался достигнутый результат.

Все-таки продолжал просматривать объявления о работе — вдруг попадется что-нибудь нормальное. Попалось. «Издательство Электронинформ приглашает верстальщиков для работы в программе FrameMaker. Обучение бесплатное». Электронинформ — знакомая контора, годом раньше подрабатывал у них корректором. Давно хотел освоить верстку. Полезный навык. Без куска хлеба не останешься. Да и люди знакомые, неплохие, в принципе. Поехал.

Электронинформ располагается в потаенном месте, в Научном проезде. Это маленькая закругляющаяся улочка около метро Калужская, она петляет между тихими, поросшими зеленью местами. Иногда из-за деревьев выглядывают слегка таинственные здания, в одном из которых, в доме номер 6, располагался Электронинформ. Чуть вдали маячит небоскреб Газпрома. Вечером его ярко освещают, и он сияет бледным светом среди тишины трав и деревьев, среди молчаливых зданий, и тогда становится совсем таинственно. На Научном проезде всегда как-то темновато, безлюдно и покинуто, и даже в ясный солнечный день из этого места не выветривается тревога и тщательно скрытое безумие.

FrameMaker — редкая программа, нормальные люди обычно верстают на QuarkXPress или PageMaker. FrameMaker — трудная программа. Она специально устроена так, чтобы в ней можно было разобраться только ценой титанических усилий. Желающих обучиться и работать верстальщиком набралось 3 чел. Сначала обучение в течение недели, потом что-то вроде экзамена. Того, кто продемонстрирует зачатки способностей разобраться с этой замечательной программой, примут на работу.

Так называемые занятия длились часа по полтора в день. Самый маститый верстальщик, Саша, обучал. Он просто сидел, уткнувшись в монитор, и выполнял какую-то работу, изредка сопровождая ее отрывистыми комментариями, от которых становилось безнадежно. Программа нерусифицированная, все на английском. Саша молниеносно нажимал горячие клавиши, сам себе говорил «понятно», а на мониторе что-то затейливо мелькало, и вот уже из сплошного неупорядоченного буквенного месива получалась красивая страница будущего журнала, или среди текста появлялась какая-нибудь дурацкая картинка, или раз, и возникал правильно оформленный заголовок. Это все как-то происходило. Другие верстальщики вокруг тоже верстали, молчаливо и самоуглубленно. Тихонько звучало радио максимум. Изредка ныл-подвывал сканер. Саша механистично вежлив. У вас есть вопросы. Да, а можно вот… а как вот это все… как вы все это делаете. Здесь надо просто отключить вот эти опции. Здесь выставляем значение шесть, а здесь десять. Включаем обтекание. Надо выставить интервал. Обязательно включить вот этот чекбокс. Чек что? Бокс. А. Понятно.