Это не он.

А королева! Всего лишь тёмная ведьма, укравшая лицо моей милой мамы.

Прочь иллюзии! Это — чужие мне люди!

Королева продолжает бесноваться:

— Где эта мерзавка, которая должна была как следует воспитать принцессу?

Она сканирует зал, словно какой-нибудь киборг-злодей из американского боевика.

Слуги, до этого стоявшие статуями, хватают Гарду, волокут её, причитающую, сквозь строй, где каждый норовит то пнуть, то плюнуть, и швыряют к ногам короля и королевы.

Правительница наклоняется и тоже хлещет её по лицу, но если меня просто рукой, то Гарду — веером. Тяжёлым даже на вид, поскольку он весь осыпан драгоценными камнями. На щеке Гарды остаются вмятины и царапины, из носа капает кровь, но она кидается к раззолоченным туфелькам королевы и тоненько воет:

— Простите! Простите меня, Ваше Величество! Я старалась, разъясняла ей правила… Но — зелёная вспышка… Девочка в беспамятстве!

— Ты, похоже, тоже, раз осмелилась привезти её сюда в таком состоянии! Но у меня есть отличное средство, чтобы вернуть тебе память! — Королева сейчас совсем некрасивая: лицо всё пятнами, глаза побелели, того и гляди пену пускать начнёт. — Ката сюда!

— Не надо ката! — взывает Гарда. — Пощадите! Помилуйте!

Я сначала не могу сообразить, о ком речь, кто такой этот «ката», но когда вижу в дверях верзилу в красном колпаке и кожаном переднике, понимаю, наконец, кто таков.

Палач!

И, уже не думая о том, что будет, юркаю между королевой и Гардой и расставляю руки, прикрывая последнюю собой.

— Гарда тут не причём! На меня действительно странным образом повлияла зелёная вспышка. — Вскидываю глаза, смотрю на королеву прямо и, надеюсь, гордо. — Но если вам не терпится кого-то наказать, накажите меня!

Королева задыхается гневом. Но прежде, чем она успевает обрушить его на мою голову, король трогает её за рукав и говорит всё тем же бесящим раболепно-приторным тоном:

— Моя королева, гнев ваш праведен, но в данном случае я прошу вас о снисхождении к бедной девочке. Она действительно ничего не видела в своей башне. Испугалась, растерялась… А тут ещё эта вспышка! Простите бедняжку и её воспитательницу. Всегда надо давать шанс.

Он нежно гладит королеву по изящной усыпанной кольцами ладони. Венценосная особа постепенно успокаивается и сменяет-таки гнев на милость.

— Благодари своего отца, маленькая негодница, — презрительно произносит она, — за его доброту. И, — машет на нас рукой, — обе вон. С глаз моих!

Она обводит шеренгу придворных дам. Тыкает в одну из них — рыжеволосую и моложавую — пальцем.

— Ты, да-да, ты, — говорит королева (видимо, запоминать имена слуг она не считает нужным), — проводи принцессу в её комнаты. А эту, — она указывает на бедняжку Гарду, — накажи сама. Только не сильно, я сегодня милостива.

Фрейлина приседает в реверансе, затем берёт меня под руку и уводит. Гарда плетётся следом, лепеча что-то про мою невероятную доброту. Но это не доброта, а справедливость. У меня она обострена до предела. Не выношу самодурства и произвола.

Гарда остаётся в холле, а меня заводят роскошную комнату. Здесь огромная кровать под пологом, трюмо и пуфик, шкаф и зеркало во весь рост. Позолота, беж, легчайший тюль, тяжёлый бархат, благородное дерево — все подобрано с таким тонким вкусом и изяществом, что любому современному дизайнеру стоило бы поучиться.

Женщина, сопровождавшая меня, представляется баронессой Фондеброк.

— Сейчас вам лучше отдохнуть, ваше высочество, — мягко говорит она и усаживает меня на пуфик возле трюмо. — Чуть позже я принесу вам поесть. И мы поработаем над вашими манерами. Завтра важный день.

— И что за день? — лучше сразу выудить как можно больше информации, чтобы знать, к чему готовиться.

— Завтра, — торжественно произносит баронесса, — будут определены ваши цвета и выбран будущий супруг. У нас уже всё готово к свадьбе.

— Вот как! — чувствую, как злость и протест вновь наполняют грудь, но стараюсь сдержаться. — А если я не хочу выходить замуж и любимый цвет у меня уже есть?

Баронесса пожимает плечами:

— Поступайте, как знаете. Воля ваша. Но я бы не советовала вам капризничать. Всё равно хозяйка в этом дворце только одна и как она скажет, так и будет. Да и благовоспитанной девушке, а любая принцесса именно такова, стоит дорожить семейными ценностями. Это делает ей честь.

Баронесса кланяется и, гордо неся красивую голову, покидает меня.

Я перебираюсь на кровать, вытягиваю ноги и чувствую, как меня потряхивает от волнения. Ещё горит щека. А в мыслях нет-нет да всплывает окровавленная заплаканная Гарда.

Заснуть я точно не смогу.

Но проанализировать, куда я попала и как быть, а заодно поразмышлять о семейных ценностях сказочных правителей не помешает.

Катастрофически не хватает музыки.

Сейчас бы плеер в уши и найти любимую радиоволну. Да что там — я была бы рада даже обрывку хоть какой-нибудь композиции. Мне всегда нравились такие кусочки. Бывает, идёшь по улице — а из проезжающей мимо машины, из окна кафе, со смартфона прошедшего рядом подростка — доносится песня. Не вся — куплет, или вовсе пара фраз, даже нот, но они дают заряд на весь день. Ложатся саундтреком к состоянию души. Будто ты — в фильме и сейчас что-то произойдёт, вот уже и нужный музыкальный фон пошёл.

Включаю «случайный поиск» в голове. Интересно, что он выдаст. Всплывает песенка группы «Мертвые дельфины»:

На моей луне я всегда один,

Разведу костёр, посижу в тени,

На моей луне пропадаю я,

Сам себе король, сам себе судья…

Точно про меня. Я тоже здесь одна — в моей сказке. Мне — разводить костёр. Мне — уходить в тень. Мне — быть себе королевой и судьёй. И другим я не позволю распоряжаться своей жизнью!

Здесь всё не по-настоящему, иллюзорно, пугающе похоже, но не то.

Ни друзей, ни союзников, ни толком объяснённых правил игры.

Да нет, я неглупая, понимаю, что королеве лучше не перечить. И враждовать с нею точно не стоит — слишком разные весовые категории.

Может, попробовать поговорить?

Постараться объяснить, что я — не её дочь. Что я оказалась здесь из-за дурацкой горошины. Что мне необходимо вернуться, а для этого — нужна помощь.

Да, так будет лучше.

Это — верное решение.

Нужно поговорить. Мама учила так: если есть какая-то проблема — поговори об этом, обозначь. Ведь тебе не смогут помочь, если не будут знать, что болит.

Мысль приносит умиротворение, спокойствие и сон. И где-то совсем далеко звучит: