Понимаете, почему я не стала уточнять, в каких именно переделках мы бывали.

– Вам, Виталий, наверное, лучше отдохнуть, я дам сигнал, когда все будет готово к просмотру. Check-in, так сказать.

– Не буду мешать вам, только сразу информируйте о проблемах, если они возникнут. Хорошо?

Конечно, хорошо, нудный засранец, разве ты не видишь, что все кругом – одна большая проблема, а до свадьбы твоего хозяина остались считаные часы. Но вслух я сказала:

– Непременно. Все это – обычная рутинная возня. Как только мы будем готовы, я дам знать.

– Если понадобится грубая физическая сила, тоже обращайтесь. – Он, наверное, редко смотрелся в зеркало, скорее всего, мама, целуя его перед выходом из дома, пользовалась простейшими приемами: «До свидания, мой богатырь, смотри не ввязывайся в драки по дороге, пожалей недостойных забияк». Что касается меня, я давно не видела более несовершенного в физическом смысле мужчину. Но на сегодня борьбы было достаточно, пускай отдохнет.

– Конечно обратимся. Отдыхайте.

Супервайзер успокоился.

За оставшиеся часы людьми был совершен подвиг. Мы ликвидировали течь в аквариуме, восстановили канализацию, развесили звук и световые головы, смонтировали подъемник для проектора, соорудили прозрачный подиум со сценой, под которыми поселили псевдоморских обитателей, опробовали пиротехнику, сделали шесть смен декораций, повесили огромный экран, расставили столы в соответствии с пожеланиями заказчика, опробовали дыммашину и, передохнув три часа, начали украшать розами стены огромного зала.

Я хотела призвать к порядку монтировщиков, сбившихся в кружок и наотрез отказавшихся заниматься розами, но хрипловатый голос лидера бригады на пару минут возбудил мое любопытство:

– Да ты чё, я думал, они уже помирились. Я бился с ними три часа. А уговаривал их встретиться два месяца. Они, сука, такие принципиальные. Один говорит: «Пусть он мне позвонит». А другой: «Дай ему мой номер, пускай наберет». У меня же работа из-за них срывается: они бодаются – дело стоит. Чуваки из конторы деньги уже заплатили.

– Ну и чё?

– Чё, чё… А то. Я с этим сел в «Ростиксе», другому позвонил, говорю, подъезжай, я тебя жду. Он подъехал, а тут – подстава, я-то не один. Деваться некуда, все вроде свои.

– Он ему в рыло не дал?

– Ну как, мы же типа в ресторане, все по-серьезному. Сели, я говорю, давайте, типа, поговорим, раз такая оказия. Или бабки нужно возвращать, или на мировую. Иначе всех отымеют.

– А он?

– Он сначала кочевряжился, потом пошли выяснять, кто на каком моменте сломался, реально чуть не набили друг другу хари, даже вставали из-за стола, а орали так, что по периметру три бокса опустели.

– Обосрались, что ли?

– Я сам обосрался. Полтора часа чисто гнали пургу, орали, задирались, обвиняли друг друга. Халдеи уже к нам не подходили, хорошо, не вызвали ОМОН.

– Да ладно, им самим невыгодно опускать кабак.

– Ну да.

– И чё в итоге?

– Ну чё, пошли на мировую, руки пожали, признали, что каждый по-своему не прав. Потом заказали виски.

– О как! Дело серьезное.

– Сука, серьезное. Ну, почти два часа я их мирил.

– Короче, все нормально?

– Да, бля! Нормально. Только пока ждали виски, этот ему говорит: «Знаешь, я никогда и не думал, что ты – мудак». А тот ухмыляется довольно, типа: «Учить вас и учить». А этот продолжает: «Я тебя ни разу не подставил, а поверь, возможности были…» Тот ему: «Какие возможности?» А этот: «Ну, помнишь, когда мы на «Ракете» катались, с тобой блядь была? Она мне так глазки строила, что я чуть не кончил. Записки мне хотела передать, телефон и все такое. Я еще тогда подумал: «Ну ее, девушку друга иметь не по понятиям». И слил ее, сказал, что с блядьми не сплю.

– Ну чего, благородно.

– Ну да, благородно. Только тот даже виски не дождался, сразу бросился на него, мордобой был серьезный.

– Да ладно, чего это?

– А того, эта телка была его жена…

После монолога возникла пауза. Затем пошла реакция – сначала редкое хихиканье, потом дружный смех, через несколько секунд он перерос в здоровое жеребячье ржание двенадцати молодых мужиков. Думаю, каждый из них представил себя на месте участников событий.

Как они гоготали! Все-таки у монтировщиков есть чувство юмора.

Я выдержала короткую паузу, одной истории на тему «ВСЕ БАБЫ – БЛЯДИ» было достаточно. Как человек творческий, я представила себе это в лицах, и честно, ситуация показалась мне поистине анекдотичной. Для приличия я постояла еще немного, чтобы прошел приступ хохота, а потом дала культурный стук в импровизированную дверь, просто сказав:

– Тук-тук, можно вас прервать на минуточку?

– Да, чего, работа нашлась? – У них хватало хамства спрашивать меня об этом.

– Друзья мои, она не кончалась, предлагаю вам два вида работ на выбор: влажная уборка помещения или приколачивание декораций к стенам.

– Конечно приколачивание, – недружным хором провозгласила банда.

– Ну, тогда стартуйте. Вот вам декорации, – я указала рукой на горы цветов, – а вот вам стены.

– Я величественным жестом обвела пространство вокруг. Мужики неохотно поднялись, но согласились с формулировкой.

Время пошло. Виталик мирно дремал за компьютером. В шестнадцать часов двадцать семь минут можно было объявить о ликвидации завода тяжелого машиностроения. На сцене уже вовсю отстраивали звук для Муси-Пуси, Belle, Женщины, которая поет, и прочих звезд шоу-бизнеса.

Виталик уехал домой, чтобы переодеться и взять подарок. Внутреннее чутье подсказывало мне, что мы немного подружились. Совместная ночная вахта как-то сразу сближает людей.

В семнадцать сорок он приехал – нарядный, прилизанный, все с тем же кейсом, но уже расслабленный и умытый. Мне кажется, ему хотелось произвести впечатление на Надюшку. Я его понимаю, потому что без этой святой женщины свадьбы могло не быть.

Нет, вы все-таки не представляете себе, почему шоу-бизнес называется шоу-бизнесом. Задачка простая, но нужно один раз это увидеть и услышать. За пятнадцать минут до начала красочного музыкального представления вокруг тебя куча грязного кабеля, множество потрепанных сейфов для хранения оборудования и реквизита, орущих и матерящихся специалистов, каждый из которых думает, что он – уникальный, торопящихся агентов звезд, перепутавших себя с ними, гримеров и костюмеров – вполне сносный контингент – и безликое сооружение непонятного назначения, которое стоит невероятных денег. Когда режиссер командует старт, все преображается в одно мгновение. Ты больше не сотрудник фабрики по производству металлоконструкций, ты – часть интеллектуального механизма, который к тому же еще и небывало красив. Вот оно – чудо превращения, магическое воздействие одного слова: «Поехали!» С этой секунды начинается оно – то самое шоу, которое включает в себя миллион маленьких частей, все они должны совпасть во времени и пространстве, но если в какой-то момент этого не произошло, зритель все равно должен думать, что так и должно быть. Звенящее многочасовое напряжение в воздухе, после которого ты понимаешь, что самая сладкая и несбыточная мечта – горячая ванна, бокал белого вина и четырнадцать часов коматозного сна. А когда ты просыпаешься, чувствуешь внутри дикую прозрачную пустоту и осознаешь, что жить теперь незачем, ведь все самое лучшее – позади.