дернулись в стороны, на кого-то наскочили, кого-то задели копытами. Потревоженный аллигатор злобно щелкнул зубами. Истошно завыла на самой высокой ноте гиена. Люто ощерился и сверкнул налитыми кровью глазами косматый волк. Не выдержал и затрубил громогласно гигантский слон. Рванулся к антилопе разъяренный тигр, прыгнул, впился клыками в её худосочную шею. Всё завертелось, как в кошмарном сне…

Шесть дней и шесть ночей свирепствовал ветер. На седьмой день угомонилась гроза, и ливень, и буря, бушевавшая непрестанно. Море успокоилось, вода пошла на убыль, ураган и потоп прекратились, опустилась тишина.

Ной открыл сделанное им окно и выпустил наружу ворона, но ворон вернулся, не найдя пристанища. По прошествии времени Ной выбросил голубя, и голубь принес Ною масличную ветвь, и понял Ной, что сходит вода с лица земли, и стало ему радостно.

А позже, когда он вновь выпустил голубя, и голубь не вернулся к нему, снова явился Ною Господь и сказал:

— Выйди из ковчега ты, и жена твоя, и сыновья твои, и жены сынов твоих. Выведи с собою животных, которые с тобою, от всякой плоти, из птиц, и скотов, и всех гадов пресмыкающихся на земле…

И поспешил Ной к родственникам своим с радостной вестью, и приказал им выгонять всех животных из ковчега, так как кончилась хула Господа, и жизнь теперь потечет вечная, безмятежная.

И сам пошел в нижний ярус, где ютилось зверьё, чтобы выпустить его на землю, но не нашел всех — кишел ярус червями гнилостными да трупами разлагающимися: не выдержало зверьё потопа всемирного, перегрызло друг друга в исступлении диком.

Подкосились тут ноги у Ноя при виде страшной картины этой, сел он на пороге и заплакал горько…

ЖЕНЬКА-ЖЕНИХ

Она поверхностно относилась к их роману, считая его несущественным. Наверняка знала, что, разъехавшись по своим городам, они больше никогда не встретятся, поэтому всегда была с ним легка в общении, беззаботна, иногда шаловлива. Но перед фотографированием отчего-то все время шепотом говорила ему: «Рядом со мною не стой», — и он покорно отходил в сторону, втискивался между неприглядными мужиками, искоса продолжая поглядывать на нее, веселую и лучащуюся.

Порою это его выводило, тогда он наедине с нею донимал ее одним и тем же вопросом: «У тебя кто-то есть?» На что неизменно получал ответ:

— Какая тебе разница, просто я так хочу.

Она была упряма и любила главенствовать. Он и в этом уступал ей, теша себя несбыточной надеждой, что их банальный курортный роман перерастет в нечто более серьезное и глубокое. Но вот незаметно пролетели две недели пансионной жизни, и уже перед самым отъездом, среди сплошного, несмолкаемого гула вокзальной толпы он признался ей в своей любви, на что она лишь слегка улыбнулась и мягко, с благодарностью пожала его руку, сказав, что этим летом ей было как никогда замечательно.

— Я не хочу терять тебя, — сказал он. — Я хочу всегда быть рядом с тобой.

Но громкоговоритель заглушил его слова. А в следующее мгновение она подхватила свои дорожные сумки и поспешила на перрон. Он еле поспевал за ней. Она помахала ему из окна вагона, так же очаровательно улыбнувшись, как и всегда.

— Ты не забудешь меня! — крикнул он ей с платформы, не стесняясь окружающих. — Я всегда буду с тобой!

И так говорило все его лицо, пока, в конце концов, совсем не скрылось из виду.

Через десять минут она, казалось, забыла его навсегда.

* * *

— Знаешь, Саша, мне кажется, я напрасно уступила тебе, не дождавшись замужества.

Она была в отличном настроении.

— А я так не думаю. — Он тоже был в хорошем расположении духа. — Разве я мог жениться на девушке, не удостоверившись, хороша ли она в постели? — Он улыбнулся ей той обаятельной улыбкой, которая так пленила её в первый же вечер их знакомства.

— Фу, какой ты, однако, вульгарный, — наигранно насупила она свои тонкие брови, но всё равно теснее прижалась к нему.

— К тому же через неделю у нас свадьба, и я — человек, не меняющий своих решений. Хотя, я думаю, напрасно, наверное, я отпустил тебя одну на курорт.

— Это почему же?

— Как почему? В большинстве своем курортная жизнь расслабляет, появляются разного рода соблазны. Не зря же и анекдотов огромное множество о курортных интрижках или типа «жена возвращается с курорта…»

— Ну, так тебя занесет бог знает куда.

— Нет, а если честно? — Он пристально посмотрел на неё. — Если честно: разве тебе там никто не приглянулся?

— Да ты же сам видел фотографии: в нашей группе одни старики да скучные бабы.

— Но это же экскурсионные группы, а в санатории?

Она, всё еще не обижаясь, деланно надулась и укоризненно посмотрела на него в упор:

— Слушай, это как понимать: как сцену ревности или утреннюю разминку? Ты же сам настоял: поезжай, развейся перед свадьбой…

— Да я шучу, — мягко приобнял он ее за плечи и притянул обратно к себе.

Она не чувствовала за собой вины. Всё что было раньше осталось позади и никогда не тяготило её.

* * *

Они обедали, когда раздался звонок в дверь.

— Я открою, — сказал он. Вышел, открыл дверь. На пороге стоял молодой человек примерно одного с ним возраста в теплой демисезонной куртке и с цветами в руках. Александр недоуменно окинул его взглядом с головы до ног и спросил:

— Вам кого?

— Мне Наташу, — смущенно ответил тот. — Если можно.

Александр еще раз взглянул в его лицо уже с любопытством.

— Интересно, по какому вопросу?

Молодой человек немного замялся.

— Я, собственно, хотел только повидать её. А вы кто — брат?

— Я — «кто», я — «кто»? — Это начинало нравиться Александру. — Ну-ка заходи, жених. — Он был человек решительный. — Наташ, выйди-ка на минуту, тут к тебе какой-то ухажер явился.