– Не помню.

Михеев громко фыркнул, и Иванов сделал ему знак сдержаться.

– Вы где-нибудь работаете? – старший следователь неожиданно изменил направление удара.

– Сейчас – нет.

– А раньше?

– В туристическом агентстве… Но я учусь! В Московском государственном лингвистическом университете!

Следователи переглянулись.

– Какие языки учите?

– Английский, французский, арабский, хинди.

Младший из следователей неожиданно спросил что-то по-английски, и Аня машинально ответила, не сразу сообразив, что это другой язык.

– Браво, госпожа Абу-Салем! Хотите быть переводчиком?

– Не знаю…

– Отчего же так?

– Какой из меня сейчас переводчик? – уныло ответила Аня. – Вы же меня в тюрьму посадить хотите.

Следователи многозначительно переглянулись.

– Зачем так говорите, Анна Сергеевна? Мы только хотим разобраться, кто убил вашего мужа.

– Я тоже хочу в этом разобраться, – негромко, но отчётливо пробормотала молодая женщина.

– Вот и отлично. Расскажите, какие отношения были у вас с мужем?

– Очень хорошие.

– Подробнее, пожалуйста!

Аня вспыхнула при одной мысли, что сейчас придётся рассказать о главной проблеме Амира. Ну нет, пусть эти двое как угодно иначе узнают подобные вещи.

– Я очень любила своего мужа, а он меня, – уверенно отчеканила Аня.

– Это он потребовал, чтобы вы оставили работу в туристическом агентстве?

Аня замялась.

– Он не требовал, а только спросил, не могу ли я уйти оттуда. Мне самой было нелегко совмещать учёбу с работой, и я согласилась.

Михеев усмехнулся, и женщине стало не по себе.

– Вы не знаете, есть ли у него на родине гарем?

– Я не спрашивала, – нехотя ответила Аня. На самом деле, подобная возможность её очень беспокоила в начале супружества, но затем она пришла к выводу, что при известном недостатке Амира заморских соперниц можно не опасаться.

– Муж никогда не бил вас?

– Нет!

– А угрожал как-нибудь?

– Нет… Он только предложил однажды поиграть с наручниками и плетью, – ответила было Аня и тут же сообразила, что не стоит спешить с подобными откровениями. Следователи снова переглянулись, ухмыляясь.

– И вы согласились?

– Нет. Меня подобные игры не привлекают.

– Я очень рад, Анна Сергеевна, что он так хорошо относился к вам, – заговорил Михеев. – Потому что, по нашим сведениям, у вашего покойного мужа на родине было не менее двадцати наложниц и он не стеснялся воспитывать их плетью.

– Что?! – забыв обо всём, Аня подскочила на месте. – Это невозможно! – Она овладела собой. – Откуда у вас подобные сведения? – ледяным тоном спросила она, садясь на место.

– Вообще-то, вопросы в этом кабинете задаём мы! – усмехнулся старший из следователей. – Но так и быть, отвечу. Ваш покойный муж – довольно известная личность. Связан с террористами, женщин у него было немало, в том числе похищенные в Европе, и обращался он с ними довольно сурово.

– Какая чепуха! – возмутилась Аня. – Если бы он был связан с террористами, вы бы его арестовали!

– Во-первых, не я. В таких случаях аресты производит ФСБ. Во-вторых, против наших граждан или на нашей территории он преступлений не совершал, а просьб об экстрадиции к нам не поступало.

Аня непонимающе уставилась на следователей, переводя взгляд с одного на другого. В том, что они говорили, была своеобразная логика, но это не могло касаться Амира!

– Ничего не понимаю, – вздохнула, наконец, Аня. – Тут какая-то ошибка.

– Он вам рассказывал о своей работе?

– Я ничего не понимаю в этих нефтяных делах…

– Вам не попадались на глаза его деловые бумаги?

– Они были заперты в ящике его стола…

Молодой следователь криво усмехнулся:

– Похоже, Анна Сергеевна, муж доверял вам куда меньше, чем вы ему!

Аня опустила взгляд. Возразить нечего, но только всё то, что сейчас говорят про Амира эти люди, не может быть правдой. Наложницы… Рассказать им про его проблему? Ну нет, это в самом крайнем случае.

– Анна Сергеевна, вы делаете ошибку! – заявил вдруг Иванов. – Вы, видимо, полагаете, что если расскажете правду о своём муже, мы решим, что у вас был мотив убить его. Ведь он не предлагал вам играть с наручниками, а надел их на вас, а затем избил плетью, верно?

– Что?! – от возмущения Аня подскочила на месте.

– Успокойтесь и сядьте. А теперь выслушайте меня внимательно. Если вы убили своего мужа, защищаясь от побоев и угроз, то суд наверняка проявит к вам снисхождение. Возможно, дело ограничится условным сроком заключения. Совсем другое дело – если вы его убили хладнокровно, безо всякой причины с его стороны. Возникает вопрос: зачем? И ответ очевиден: очень многие желали смерти вашему мужу, а у вас была для этого отличная возможность. Не обессудьте, если вас обвинят в убийстве по заказу иностранной разведки!

Аня только ахнула и схватилась за голову. Возразить на то, что она сейчас слышала, было просто нечего. Можно ли возражать в сумасшедшем доме?!

– Теперь вот что! – снова вступил в разговор Михеев. – Мы выяснили, что, действительно, ваш муж давно не появлялся по месту прописки в Бескудниковском переулке. Очень возможно, что он снимал вторую квартиру, пользуясь сходством адресов, чтобы запутать иностранных агентов. Следствие только начинается, и вы можете нам сильно помочь. Останетесь ли на свободе – обещать не можем, но сотрудничество со следствием суд наверняка зачтёт в вашем приговоре.

Аня постаралась собраться с мыслями.

– Вы так говорите о моей вине, словно сами видели, что я убила, – произнесла она медленно, раздумывая над каждым словом. – Я понимаю, что алиби у меня нет. Но и мотива тоже нет, хотя вы полагаете иначе. А какие существуют доказательства? Почему бы вам не предположить, что, пока мы спали, в окно забрался иностранный агент, убил моего мужа и тихо убежал? Сами говорите – у иностранных разведок мотив был, а залезть в окно, наверное, не так трудно.

Следователи переглянулись.

– Вы правы, Анна Сергеевна. У нас всё пока на уровне предположений. Однако мы вот-вот получим данные экспертизы – отпечатки пальцев убийцы на ноже, которым совершено преступление, тогда и посмотрим.

– Конечно, если убийца не действовал в перчатках! – вставил Михеев. Аня вскинулась:

– Если убийца – иностранный агент, то он наверняка был в перчатках! Зачем ему оставлять свои отпечатки?

– Ладно, поживём – увидим, – меланхолично произнёс старший. – В ваших интересах, Анна Сергеевна, если вы виновны, сделать признание до того, как мы получим исчерпывающие доказательства. А пока можете идти.