По экрану навигатора в «фоновом режиме» бежали кадры дорожных сводок, строчки сетевых новостей и в левом верхнем углу светилось уменьшенное «окно» постоянной связи со следящими спутниками. Внутренние камеры «Мазды» уловили, куда смотрит хозяин, и навигатор увеличил кадр. Вид парковки и выделенной красной рамкой полуспортивной машины Евстратова, переданный с космической высоты, был предельно четким и детальным. Красота. Только один вопрос — знают ли те, кто теперь владеет этой замечательной спутниковой сетью, что задумал якобы отправленный в отпуск полковник? Если да, то машину, к сожалению, придется сменить. Причем на что-нибудь неприметное, а значит, и не такое комфортное и быстрое. К примеру, на штатный «Форд.ру» с экономичным, но слабоватым газовым движком или русско-китайскую «Чери Гидро» на топливных элементах.

Геннадий с сожалением вздохнул. Для спецопераций маздовская «Сенсу дельта» с классическим гибридно-роторным двигателем была, понятное дело, наилучшим вариантом, но слишком уж заметным. Это мистер Бонд в знаменитом кино вот уже сорок серий подряд без зазрения совести гоняет на суперкарах. Реальная же агентура на нелегальном положении не имеет права выделяться из толпы.

Евстратов знал об этом не понаслышке. Он уже бывал на «нелегальном», во время войны семнадцатого года. Он тогда работал в составе совершенно секретной группы «Смерш-3», которая незаметно для окружающих вылавливала провокаторов и шпионов в приграничных районах и вблизи особо важных стратегических объектов. Россия не участвовала в той войне, но на ее территории велись невидимые шпионско-дипломатические сражения, значившие для сцепившихся, как два бульдога, Штатов и Китая очень много. Возможно, не меньше сетевых баталий или реального вооруженного противостояния в Тайваньском проливе.

Работенка у «смершевцев» была, надо признаться, нервная. Брать импортных «дипломатов» и всяких «торговых представителей» требовалось так, чтобы не испортить отношения ни с одной из воюющих, а потому особо нервных и чувствительных к телодвижениям «нейтралов» держав. И это при том, что каждый второй из отлавливаемых «объектов» был профессионалом высокого уровня. Сдаваться без боя или хотя бы без международного скандала шпионы решительно не желали. Страшно вспомнить, каких усилий стоило каждое «бесшумное» задержание. Теперь о тех временах и отважных контрразведчиках пишут завиральные книги и снимают лихие фильмы с погонями и перестрелками, а тогда все старались делать без героического пафоса, просто аккуратно и эффективно.

Конечно, не «Смершем» единым были представлены «силы противодействия провокациям и втягиванию страны в военное противостояние Востока и Запада», как впоследствии коряво формулировались заслуги «смершевцев» и их «смежников» в наградных листах. Сдерживать расширение конфликта приходилось всеми силами, и это спецслужбам, в том числе отделу «С-3», удалось. С тех пор бывшие участники спецоперации стали чем-то вроде особой касты, легендарной межведомственной элиты. Их не могли уволить и даже серьезно наказать ни за какие грехи. Собственно, именно по этой причине Евстратов до сих пор служил Родине, имея в послужном списке ряд несовместимых со службой «залетов». Фактически все они были спровоцированы новым начальством, тайно завидовавшим иммунитету бывших «смершевцев», но формально…

«Сотников никогда себе такого свинства не позволял, — подумалось Евстратову. — Он нашу братию уважал, хотя сам всю войну прослужил в другом отделе. Зря он ушел в СБН. Хотя это наверняка было согласовано с директором. Непонятно только, что ж теперь Николая бросили на произвол… Системы?»

Полковник отправил опустевшую чашку в конвертер, где она мгновенно превратилась в мизерный комочек пепла. Теперь можно было ехать на закрытую стоянку прокатной фирмы «Столица», располагавшуюся неподалеку от ВВЦ, на Звездном бульваре. Сменив авто, имело смысл покататься где-нибудь в районе Сокольников, а затем двигать на мало кому известную явку в районе станции метро «Октябрьская».

Путь предстоял неблизкий и напряженный, поскольку маршрут пролегал через центр, а воздушной подстраховки не предвиделось. Если угораздит застрять в пробке, вызвать вертолет-эвакуатор не удастся, ведь у начавшейся операции не было отдельного бюджета, а на отпускные офицера ФСБ сильно не полетаешь. До полуночи, конечно, оставалось много времени, но тратить его на унылое созерцание придорожной рекламы не хотелось.

Геннадий мысленно проложил пару объездных маршрутов, прикинул, сколько потеряет или выиграет времени, и, удовлетворенный результатами расчетов, ткнул в сенсор селектора «коробки». Давать машине голосовые команды он не любил. Сказывалась привычка мало говорить вне «ковра».

Выбор пал на экономичный городской режим. «Мазда» послушно включила требуемый вариант «драйва» и покатила к выезду с парковки, причем именно к тому, который был нужен полковнику. Мысли хозяина машина не читала, но в навигаторе почему-то высветился оптимальный маршрут именно до «Столицы».

Евстратов сначала насторожился, но потом успокоился. Приступ профессиональной паранойи не имел под собой веских оснований. Коротая время до встречи с начальством, Геннадий прокачал несколько алгоритмов дальнейших действий, пользуясь компом-навигатором «дельты». Вариант получения от шефа «добра» на операцию и смены авто был последним из рассмотренных. Вот и все объяснение полумистической сообразительности навигатора.

Полковник лениво положил руку на «баранку» — чисто для настроения — и номинально включился в процесс езды. «Мазда» и без него отлично справлялась с задачей, ведь проспект Мира был оборудован новейшими системами регулировки транспортных потоков, да и «Невод» держал виртуальную руку на электрическом пульсе всех автомобильных компьютеров, но, сидя за рулем почти спортивной машины, хотелось побыть пилотом, хотя бы понарошку.

Не прошло и минуты, как Евстратов сменил позу и положил на «баранку» обе руки. Он пока не понял толком, что происходит, но почувствовал смутное беспокойство. В потоке машин чего-то не хватало или же, наоборот, появилось что-то лишнее, не характерное для вечернего проспекта, — полковник сообразил не сразу. Он приказал навигатору увеличить объемную картинку с камер заднего вида и внимательно изучил движущиеся параллельным курсом машины.

Причина беспокойства обнаружилась почти сразу — на хвосте у Евстратова повисли три черных «Мерседеса». В том, что это именно «хвост», а не стечение обстоятельств, Геннадий не сомневался ни секунды. Глаз у полковника безопасности был наметан. Однако он не поленился заглянуть в идентификационную базу дорожной инспекции. Как он и ожидал, никаких данных на этих трех «вороных» известной породы в ней не оказалось. «Невод» вообще не признавался, что видит преследующие Евстратова машины. О подобных фокусах Геннадий уже слышал от Добрецова, но лично с «преднамеренной слепотой» якобы всевидящей спутниковой сети сталкивался впервые. Косвенная улика была налицо: «Невод» покрывал подручных своего нового хозяина.

Евстратов негромко пробурчал: «Дельта, спорт-драйв» — и приготовился к автослалому в плотном потоке и с максимальным ускорением. Начать гонки следовало до эстакады, расщепляющей проспект Мира на два транспортных уровня. В этом случае у полковника появлялся дополнительный шанс: в последний момент уйти вверх (или вниз), стряхнув с хвоста хотя бы одну из преследующих машин.