Немного поболтала с женой именинника, но та все время отвлекалась, здоровалась с подходящими гостями. Владе стало скучно, она попросила в гардеробе шубку, вышла на улицу, закурила. Пожалуй, оделась она неправильно. То есть оделась она отлично, вишневое платье стоит дорого даже для Егора. Просто все остальные оказались одеты более чем скромно, и Влада чувствовала себя чужой. Впрочем, она и так чувствовала бы себя чужой. И хозяева, и гости были ей абсолютно неинтересны.

Поднялся сырой ветер, казалось, дул в лицо со всех сторон. Стоять было неприятно, Влада бросила сигарету в урну и увидела парня, которого виновник торжества обычно звал на все свои сборища. Имени парня Влада не помнила. Он работал в какой-то полугосударственной конторе и никакого интереса ни для Егора, ни тем более для Влады не представлял.

— Привет! — заметил ее парень. — Ты одна? А где муж?

— Сейчас подъедет.

Влада ласково улыбнулась, понимая, что больше всего хочет оказаться подальше отсюда. Ничего, кроме скуки, предстоящий вечер не обещал.

— Не женился? — Она взяла под руку неожиданного кавалера, заглянула в глаза.

— Не нашел такой, как ты, — засмеялся он, открывая дверь.

Степа позвонил, когда гости только сели за стол. Влада положила сумку на свободный стул рядом, поэтому и услышала сразу, что звонит мобильный.

— Да, Сте-опа, — удивилась она.

Влада не ожидала, что он позвонит. А еще меньше ожидала, что обрадуется, услышав его голос. Радость она, конечно, постаралась скрыть.

Влада слушала, и что-то менялось в ее лице, потому что за столом быстро установилась тишина.

Дальнейшее слилось в кошмар.

Очень скоро Степа появился собственной персоной, куда-то ее повез, она прижималась лбом к его плечу, как когда-то давно. Ей казалось, что она не может вырваться из кошмарного сна.

Странно, она давно не любила Егора и всерьез мечтала о совсем другом муже, но сейчас показалось, что без него она осталась одна в целом свете. Одинокая и никому не нужная.

Потом с ней долго разговаривали участливые и вежливые парни в полицейской форме и в штатском, Влада отвечала на многочисленные вопросы и хотела, чтобы ее спрашивали, как можно дольше, потому что ей было страшно остаться одной.

Она вышла из дома минут за сорок до назначенной встречи в ресторане. Она не любит опаздывать…

Егор ушел минут за десять до этого…

Она приехала к ресторану ровно в восемь, одной из первых…

Нет, она не слышала, чтобы мужу кто-то угрожал…

Нет, он ничем не был встревожен. Он был такой, как всегда…

Она сидела с сухими глазами и послушно отвечала, а потом в какой-то момент заплакала и не могла остановиться.

— Я отвезу тебя домой, — предложил Степа, когда парни, кто в форме, кто без, куда-то исчезли.

— Отвези меня к моей машине, — попросила она. — К ресторану.

— Но…

— Отвези к машине! — повторила Влада.

На этот раз она не прижималась к его плечу. Она вообще о нем не думала.

У ресторана Степа предложил вести ее машину, но Влада отказалась.

— Я в порядке, — заверила она, положив руки на руль.

Она боялась, что Степа поедет за ней следом, но он почти сразу свернул направо.

Ей было необходимо остаться одной, но почему-то стало обидно.

Убийца вновь и вновь проигрывал в своей памяти каждую секунду того трудного вечера и не мог найти ни одной своей ошибки. Он понимал — так не бывает, к тому же опасность могла исходить и от внешних случайностей. Но бог, по-видимому, помогал ему в этом далеко не богоугодном деле.

Тем не менее расслабляться было нельзя.

О том, что Юра просил показать кардиограмму, Таня, конечно, забыла.

Впрочем, Юрий Васильевич сегодня был озабочен совсем другим, в отделение поступили два очень тяжелых больных, ему теперь не до выздоравливающей Крутицкой.

Таня помогла Инне Ильиничне одеться, пообещала навещать ее в палате. С грустью смотрела, как женщина смущенно улыбается, глядя, как Таня около нее суетится.

Сказать Инне Ильиничне, что вчера убили ее племянника, Таня не смогла.

Инна и сама это очень скоро узнает, Таня вручила ей мобильный телефон и зарядное устройство.

Дурные вести доходят быстро, всегда утверждала мама.

Свободная минута выдалась только в обед. Как ни странно, ординаторская была пуста. Таня налила себе чаю, села за свой любимый стол у окна. Хлопнула дверь, она повернула голову. Юрий Васильевич устало опустился в кресло у стены, прикрыл глаза.

— Голова болит? — посочувствовала Таня.

Вообще-то, она думала, что он попытается ее обнять, и заранее приготовилась отвести его руки.

— У Петьки температура, — не открывая глаз, сказал он.

— Высокая?

— Тридцать семь и пять.

— Простудился?

— Воспаления легких бы не было! Надо было его послушать, но он спал, когда я уходил. Не стал будить, пожалел.

— Ну почему сразу воспаление легких! Температура небольшая. Дети простужаются и болеют, это нормально.

— У тебя просто нет своих детей! — Юра резко поднялся и вышел.

Таня почему-то думала, что при этом он хлопнет дверью, но дверь закрылась тихо.

Пить чай расхотелось, Таня допила через силу.

«У тебя просто нет своих детей», — так же сказал он тогда, когда ей казалось, что в целом мире нет никого, кроме них двоих. Тогда заболел не Петька, а дочка Даша.

В тот вечер они, как обычно, дошли вместе до метро и, как обычно, доехали вместе до станции, где он делал пересадку. Он не вышел тогда из вагона. Стоял молча, ничего не объяснял, и Таня чувствовала, как под стук колес бешено колотится сердце. У нее никогда так не колотилось сердце, ни до, ни после.

У выхода из метро она замешкалась, остановилась.

— Я люблю тебя, — сказал он, беря ее за плечи. — Мне никто не нужен, кроме тебя.

Раньше он тоже много раз говорил ей это. Слышать такие слова было наслаждением, Таня даже рассказала о своем трепетном поклоннике подруге Варе.

— Конечно, ему больше никто не нужен, — хмыкнула Варя. — Ты молодая, красивая, зачем ему другую искать?

Варя была не права. Что-то связывало их с Юрой, что-то очень сильное, когда просто присутствие постороннего рядом меняло действительность.

Тане было хорошо рядом с ним, и о будущем она старалась не думать.

Они дошли до ее пятиэтажки и поднялись в квартиру, никого по дороге не встретив. Это было хорошо, потому что Юра никогда не снимал обручальное кольцо, а Тане не хотелось, чтобы это заметили соседи.