что никто его в Португалию отправлять не собирается, Савин обратился к председателю Комитета по физической культуре и спорту Николаю Романову, попытавшись объяснить, что, в связи с возможным участием советских футболистов в предстоящем чемпионате мира, крайне важно, чтобы представитель СССР получил возможность участвовать в разработке регламента и организационных вопросов соревнования. Да-да, второй человек в ФИФА должен был спрашивать разрешения на участие в работе организации. Бред? Да. Но дальше – больше.

Романов, практически не читая, отправил обращение Савина своему прямому заместителю Песляку, тот не растерялся, и запустил документ по бюрократической цепочке, которая недели через две вынесла резолюцию: никто никуда не поедет. Когда (несколько месяцев спустя) об этой сорвавшейся поездке узнали в ЦК партии и потребовали объяснений, Романов быстро нашелся с ответом: СССР, не имеющий дипломатических отношений с Португалией, никак не мог отправить своего представителя на какой-то там конгресс в страну с враждебной идеологией. Так представитель страны советов не принял участия в разработке регламента чемпионата мира. Стоп, а причем здесь сборная, спросите вы? Да просто недопуск вице-президента ФИФА к заседанию комитета организации и неучастие советской национальной команды в чемпионате мира – это звенья одной и той же цепи.

В октябре того же 1952 года в секцию футбола СССР пришло официальное приглашение "принять участие в первенстве мира – Кубке Жюля Риме 1954 года в Швейцарии, и до 1 февраля 1953 года прислать заявки Генеральному Секретарю ФИФА". В том же документе предлагалось обозначить цвета формы национальной сборной, а также напоминалось, что участие небесплатное: футбольной федерации следовало сделать взнос в 500 швейцарских франков (около двух тысяч евро в наше время). Подписано письмо было Куртом Гассманном, Генеральным Секретарем ФИФА. Советским футбольным чиновникам понадобилось не меньше десяти дней на то, чтобы расшифровать это предельно ясное послание, после чего оно отправилось сначала в Отдел международных спортивных связей, а оттуда уже в Отдел футбола при… да-да, Комитете по физической культуре и спорту. Туда же пришло по той же схеме попало и письмо от президента и секретаря футбольной ассоциации Швейцарии, Томмена и Кайзера, радушно присоединившихся к приглашению ФИФА.

Лишь в середине января в Отделе международных спортивных связей, не получив никакого ответа, забили тревогу. Запрос о судьбе приглашения советской футбольной сборной на главный мировой турнир был отправлен уже знакомому нам Песляку, тот посоветовался с Романовым, а Николай Николаевич обратился в ЦК (вы не устали считать звенья этой бесконечной цепи?), откуда запрос пошел в Отдел пропаганды и агитации. Тамошние чиновники, памятуя о невероятном разносе, устроенном советскому футболу после поражения от Югославии, браво рапортовали, что лишь к началу 1954 года, в зависимости от уровня подготовки сборной СССР можно будет решить, готова ли она осчастливить Швейцарию своим присутствием. О каком-то там отборочном турнире эти достойные люди даже не задумывались.

В конце концов, как и в случае с Савиным, никто никуда не поехал, однако на этот раз и вовсе без объяснения причин. Лишь много позже стало известно, что запрет исходил напрямую от Центрального Комитета партии, который постановил: в связи с отсутствием гарантий от Комитета по физической культуре и спорту, что советская сборная займет первое место в своей группе и попадет в финальную часть чемпионата мира, подавать заявку на участие в отборе нецелесообразно. В 1953-м напряженные отношения между ФИФА и советским футбольно-чиновничьим аппаратом продолжили напрягаться. Осенью представители СССР поучаствовали в очередном конгрессе федерации, на котором, в частности, обсуждался проект нового устава ФИФА. Здесь, выступая вместе с дружественными делегациями Венгрии, Китая, Чехословакии, Болгарии и Румынии, они добились отмены пункта устава, запрещавшего прием в федерацию представителей зависимых и колониальных стран. Однако все прочие предложения советских чиновников были отвергнуты. Среди них, к примеру, было пожелание считать русский язык официальным языком ФИФА (в противовес предложению сделать таковым испанский, на котором помимо прочих говорили, как несложно догадаться, представители враждебного советам режима генерала Франко). После возвращения делегации в СССР разработали целый план для укрепления авторитета государства на международной арене. Предлагалось, в частности, провести одно из ближайших заседаний Исполнительного комитета на своей территории, добиваться признания русского языка официальным в федерации, приглашать представителей ФИФА на международные матчи, проходившие в Советском союзе, а также организовать выпуск информационного бюллетеня, который должен был освещать все важные футбольные события как в СССР, так и за рубежом. Через каких-то семь лет самый популярный спорт страны наконец обрел свое первое печатное издание – еженедельник "Футбол".

Лишь к лету 1954-го здравый смысл хоть частично, но все же победил идеолого-бюрократический идиотизм, и заместитель начальника Отдела футбола Мошкаркин все же продавил Песляка и Романова со своим предложением направить в Швейцарию Савина сотоварищи для работы в исполнительном комитете ФИФА, а также тренеров Апухтина и Ряшенцева для "просмотра финальных игр первенства мира". Впервые в истории представители Советского союза, пусть это и была немногочисленная группа чиновников с тренерами, оказались на чемпионате мира по футболу. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

5. А судьи кто?

На ЧМ-1954 были назначены шестнадцать футбольных арбитров, причем сразу четыре из них представляли Великобританию: англичане Уильям Линг и Артур Эдвард Эллис, валлиец Бенджамин (Сэнди) Гриффитс и шотландец Чарльз Фолтлесс. Остальными рефери стали Мануэль Асенси (Испания), Поль Раймон Висслинг (Швейцария), Жозе да Кошта Виейра (Португалия), Раймон Винсенти (Франция), Эстебан Марино (Уругвай), Лоран Франкен (Бельгия), Винченцо Орландини (Италия), Васа Стефанович (Югославия), Марио Вианна (Бразилия), Эмиль Шметцер (Германия), Карл Эрих Штайнер (Австрия) и Иштван Жолт (Венгрия).

Самым возрастным из этой компании был бразилец Марио Гонсалвеш Вианна, человек и пароход, бывший рабочий конфетной фабрики, китобой, газетчик, офицер полиции и будущий радиокомментатор, которому на момент начала соревнования стукнул уже 51 год. Опыт, впрочем, не помешал горячему и невоздержанному на язык арбитру публично обвинить своего коллегу Артура Эллиса и саму ФИФА во всех грехах, ударить парочку футболистов прямо во время матча, а также не засчитать абсолютно чистый гол (кого и кому вы узнаете ниже) в первом же его матче на турнире, после чего Вианну отправили домой. Во время работы на радио бразилец также подвергался наказаниям и отстранениям от эфира, в частности, за историю с одним из лучших арбитров мира, израильтянином Авраамом Кляйном, про которого Вианна заявил в эфире, что он "еврей и вор". За свою судейскую карьеру в Бразилии Марио тоже отметился несколькими подвигами, в числе которых было спровоцированное им побоище во время игры "Фламенго" с "Ботафого", когда он подобрал брошенную с трибун бутылку и