И это конечно, расплата

За всё, что мы раньше с тобою успели украсть.

Вновь бессонный встречаю рассвет и грущу.

Неужели надежда

Не придет навестить? Не разгладит рукою чело?

Ведь прошло столько лет!

Я наверно прощу.

Только прежде

Я спрошу у тебя. А за что?

Ты молчишь. Губы крепко поджаты.

Я всё понял. Здесь просто бессильны слова.

Мы всё сами решили. И нашим, решеньем прижаты.

Ни вздохнуть, ни подняться.

Сквозь нас прорастает трава.

Свирепеют ветра.

Память тлеет, покрытая коркой.

И тускнеют картинки, их никак не сберечь.

Столько лет протекло, что уже неизвестно и сколько.

Безнадежен рассвет.

Бесполезна поэзии речь.

Ты прости меня Боже, за нас, за двоих недостойных.

Что мы струсили счастья.

И что выбрали выжить во тьме.

Мы застыли в письме.

Между строчек прослоены.

Части

Одного механизма. С большей виною на мне.

(05.01.12)

БЛЮЗ С ДОЖДЁМ

Есть грусть.

Но нету формы для нее.

Я научусь

Веселью днем.

Лишь он закончит серый круг,

Начнусь

Из рук.

Из детских слов.

Еще не радость — запах, миг.

Рванусь

Из них,

Из голосов.

Есть грусть.

И память от нее

Не устает —

Один, вдвоем..

Строка — ручьи.

Опять тоска.

Опять ничьи

Глаза — рассказ,

Цветы, не знающие ваз.

Три штуки,

Как размер на вальс —

Оркестр — дождь

На сцене луж.

И кружит

Лист, чернила, тушь,

Бумаги нож.

Тоска.

И мокрый запах влёт.

Пускай

Поёт!

Луч — саксофон и соло — свет.

Сон туч.

Ветвь.

«Сто лет уж миновало…»

Сто лет

Уж миновало,

Милый друг. Сюжет

На выдохе. Предчувствие развязки

Как попало

Героев и предметы расставляет.

Не для движенья. —

Для воспоминанья —

Как стояли,

Откинув маски!

Острова и дали

Переместились

За сто лет заметно.

Море лишь не сбилось

С ритма. Так же регулярно

Воюет берег.

Так же безответно

Насуплен камень.

А карма

Главного героя

Давно угасла в похоти потомков.

За сто лет

Сместились цены, по крайней мере, втрое.

И пленка

Режиссера не реагирует на свет.

Чувствительность подводит, вероятно.

А может свет

Не тот.

Но, проявляя, видишь пятна

Стыда.

Что сделаешь!

Еще сто лет случилось.

БУКЕТ

Середина печали

Еще не цветок «до свиданья!»,

А только молчанье

Плечами.

Еще не мотив незабудок,

А тайна

Несказанной розы.

Окраина.

Ромашек изгиб.

Да бесхозность

Пыльцы.

Тополей одночасье,

Как сыпь.

Середина печали.

Концы

Не видны —

Гладиолусов нотная запись,

Да клавиши — сны.

И бесстыдство тюльпана.

Да отнятый запах гвоздик.

Незнакомые страны,

Как южных цветов перепев.

Между книг.

Ностальгия полыни,

И в ней далеко

Апельсиновый запах чужбин.

Неуспевшие спины.

И маковый бред

Над горбами равнин.

И покой.

И приторный вырез фиалки.

(87)

«Это все из другого…»

Это все из другого —

Москва, перекресток, осень.

Тот

Изношенный год,

Где на восемь

Стояли часы.

Чтоб

В конце полосы

Оторваться

И, тень не отбросив,

Улыбнуться дождю

И размять сигарету в руке.

Это все из другого —

Туман, нисходящий к реке,

Этот мартоноябрь погоды

С тоской пополам,

Как с любовью.

И город

В обмане свободы,

И некто,

Укутанный в плащ,

Вдалеке.

(89)

«Нет, не придумать про дожди…»

Нет, не придумать про дожди,

Про снег и вьюгу.

У здешней осени плащи —

И те редки.

Туман над городом под утро ломит руку

И к вечеру приносит сквозняки.

Ты пьешь его. Впускаешь через стекла.

Не деться никуда.

Лишь спать и плыть.

Во сне на облаке,

Которое крадется в надежде не убыть.

Но убывает.

В солнечном растворе

Желтеют пятнами стыда холмы.

Опять не вышло выжить, Боже-море.

И на песке, приниженные, мы.

То осень.

Ты укутываешь бэби.

Поверх пижамы. Что тут говорить.

Свернулось время.

На зиму. На небе

Перегорает розовая нить.

(97)

«Замечательных песен уже не учить…»

Замечательных песен уже не учить.

Затянула рутина горящих забот.

И ничто не выходит на этом пути.

Может быть, через год.

Может быть, через год.

Только то и живет

Лепестком над свечой, непрерывно маня

Из комфорта в уют.

Дорогая моя,

Нам не надо огня.

Замечательных песен уже не поют.

Приглуши верхний свет. У камина присядь.

Прирученный костёр пышет ровным теплом.

Позабытые строки нам дети простят.

Мы себе не простим.

Только то о другом.

Мы не помним слова,

И что хуже всего — не подыщем замены

Уже на лету.

Увядает трава.

Может быть, через год

Ты подбросишь поленья — разнять темноту.

Затянула рутина горящим кольцом.

Замечательных песен и впрямь не учить.

И проходят года, так похожи лицом.

Закричало дитя.

Вправду, надо спешить.

«И когда я буду потом…»