Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно анализ косвенных признаков, всех этих "случайностей", позволяет понять истинные мотивы человека.
Иначе говоря, если желание есть — оно будет давать о себе знать, даже если сам человек об этом желании ничего не знает.
Эпизод из жизни.
Я уже не первый раз провожу ночь у этой женщины. Ей 32, и она невероятно красива.
Ради такой хочется вывернуться наизнанку, но лишь бы она всегда улыбалась.
К сожалению, это удаётся нечасто.
Тяжёлая жизнь с эксцентричной матерью под одной крышей маленькой квартирки, неудавшийся брак, непрекращающаяся депрессия и многое другое… Собственно, потому и стараюсь проводить время с ней — чтобы она не чувствовала себя одинокой и никому ненужной. Чтобы хоть иногда дарить ей улыбку.
У неё есть сын. Минувшим вечером у него как раз отмечали шестилетие. Парень смекалистый, но характер со сложностями. Мне происхождение его неоднозначного поведения ясно сразу. Только вот самой его маме, похоже, это невдомёк.
После вечерних посиделок и вручения сыну подарков гости начинают расходиться. Но тут по самому незначительному поводу бабушка закатывает маме истерику…
Я слышу это всё из зала, где со стола уже почти всё убрано.
Шестилетний парнишка замирает рядом со мной — он тоже всё это слышит.
Мама и бабушка осыпают друг друга проклятиями на самых высоких нотах.
До чего же сложная ситуация… Я стою и не знаю, куда себя деть. Пойти вмешаться? Но кто я здесь такой? Всего лишь один из приглашённых.
А парнишка стоит у серванта в своей сорочке с бабочкой, и на лице его растерянная улыбка. Как будто улыбается от безысходности.
Мама уже входит в комнату, бабушка идёт за ней вслед и проклинает её на чём свет стоит. У мамы лицо напряжено. Оборачивается к бабушке и кричит, чтобы она убралась. Громко кричит, с надрывом.
Мы с парнишкой невольно наблюдаем всё это. Обратив внимание на нас, бабушка делает ещё несколько нелицеприятных высказываний своей дочери и уходит на кухню. Дочь, готовая зарыдать, кричит что-то ей вслед…
— Катя, Катя, тише, — говорю я как можно более спокойным и уверенным голосом и обхватываю её лицо ладонями, заставляя посмотреть на меня. — Не нервничай, всё хорошо…
— Боже… — тяжело со вздохом вырывается из неё, — ну как же всё это можно терпеть. Она же из меня всю кровь уже выпила… Не могу я больше так.
Она смотрит на меня, и её несчастные глаза начинают слезиться.
— Господи, как же мне всё это надоело, — почти шепчет она.
Её плечи несколько раз вздрагивают.
Вдруг снова слышится, как бабушка громко и раздражённо что-то ворчит на кухне…
— Боже ты мой, — снова закипает Катя, а глаза продолжают блестеть.
Она отрывает взгляд от меня и смотрит на стоящего в сторонке сына.
— А ты чего стоишь?! Иди спать! — вдруг через слёзы повышает она голос. — Я тебе уже постелила…
Тут с кухни опять залетает бабушка и с новой силой атакует дочь.
— А ты чего это на него орёшь?! — кричит она. Глаза её почти навыкате. — Он что тебе — игрушка?!
— Мама, уйди!!! — уже откровенно рыдая, кричит дочь. — Я тебя прошу, уйди!!! Оставь меня в покое!!!
Катя отстраняется от меня и делает несколько шагов навстречу матери.
— Уйди!!! — рыдает она. — Когда ж ты наконец всё это прекратишь?!
Я смотрю на парнишку — он всё так же обречённо стоит в сторонке и не знает, как себя вести. Лишь наблюдает за орущими друг на друга женщинами.
— Закрой дверь! — рыдает Катя и почти вплотную подходит к матери. — Выйди отсюда!!!
Бабушка что-то кричит в ответ, продолжая разжигать истерику, и стоит на самом пороге комнаты.
— Выйди!!! — умоляющим голосом надрывается Катя и берётся за ручку двери с намерением её закрыть. — Убери ногу!!! Убери!!!
Давит на дверь, пытаясь сдвинуть с порога ногу своей матери. Та продолжает кричать в ответ.
— Уйди отсюда!!! — Кате удаётся закрыть дверь в комнату, оставляя мать с той стороны.
Вот так жизнь у людей… Я стою в двух метрах от Кати и не знаю, как именно вести себя в подобных ситуациях. Её сын тоже продолжает растеряно стоять у серванта… Всего час назад ему дарили подарки, поздравляли с днём рождения и целовали, а сейчас… Стоит в сторонке в своей белой нарядной сорочке и с чёрной бабочкой…
Мелкий шестилетний пацан. И смотрит на такую дичь. Как два любимых им человека проклинают друг друга на весь дом.
Что творится с этим миром?
Катя стоит у двери. Поворачивается ко мне — по лицу бегут слёзы, плечи трясутся.
Никогда и никого в жизни мне не было так жалко, как её в тот момент.
— Прости за всё это, — говорит она дрожащим голосом.
Я ещё не сообразил, что ответить, как вдруг из-за стола выскакивает их старый кот и устремляется к закрытой двери.
— Ух! Ты ещё тут! — снова через слёзы выкрикивает Катя, резко открывает дверь и пытается подопнуть кота ногой в нужном направлении. — Пошёл отсюда!
— Мама!!! — вдруг взвизгивает молчавший до этого парнишка. — Ты что делаешь?!!
Бежит к двери.
— Зачем ты его так?!! — визжит он.
— Ваня, — мама приседает на корточки и пытается взять пробегающего мимо сына за плечи.
— Ваня… — говорит она со слезами на глазах.
— Ты… — тяжело дышит сынишка, — Ты…
— Ты дурра!!! — кричит он ей прямо в лицо.
И выбегает вслед за котом из комнаты.
Боже ты мой…
Мама поднимается на ноги, слёзы струятся по лицу. Она смотрит на меня и хочет что-то сказать… Но не может.
Из лёгких вырывается такой тяжёлый стон, какого я не слышал никогда. Как будто её ранили… Тяжёлый, как камень.
Я обнимаю её, прижимаю к себе. Она вся дрожит в моих руках и плачет.
И что говорить в такие моменты? Где и кто может этому научить?
— Не плачь, Катя, не плачь, — говорю ей тихо, продолжая прижимать к себе. — В жизни и не такое бывает.
— Как можно так жить? — Её голос у моего плеча похож на постанывание. — Я не знаю, что делать.
— Ничего, всё поправимо, — говорю я. — Всё поправимо.
Прижимаю её, хрупкую, трясущуюся к себе и осознаю, как во мне от бессилия в этой ситуации закипает злость. А Катя всё плачет и плачет, упершись в меня лицом… Плачет и плачет.
Минут через десять, успокоившись, она пойдёт заплаканная за заплаканным сыном, уложит его в постель и будет, склонившись над ним, гладить по голове, целовать и шептать, чтобы он простил её.
Что она
