сталинской телеграммы от 10 января 1939 года. Они считают, что в Центральном архиве ФСБ России хранится та же самая сталинская телеграмма, но с другой датой отправки – об этом свидетельствует и Г. Ферр, ссылаясь на своего американского коллегу Дж. Гетти: «Дж. Гетти удалось обнаружить в архиве ту же самую телеграмму, но с другой датой – 27 июля 1939 года…»[58] – и дает соответствующую ссылку[59].

Именно этот сюжет и послужил поводом для некоторых публицистов сделать поспешный вывод: «…если у одного и того же “документика” в российских архивах “обнаруживаются” два “оригинала”, да еще и с тремя датами, можно и без дальнейшей экспертизы с полной убежденностью и абсолютной категоричностью заявлять, что перед нами фальшивка! (выделено мной. – А. Д.) И самое интересное в том, что второй “оригинал” был обнаружен в архивах Лубянки, куда на время был допущен известный американский историк Арчи Гетти. Но если он воспринял это чуть ли не как сенсационную находку, то никто из тех, кто допустил его в святая святых Лубянки, не объяснил заокеанскому ученому мужу, что уже сам факт нахождения подобного “оригинала” в архиве Лубянки – абсолютная гарантия того, что это фальсификации!»[60]

В Центральном архиве ФСБ России мы познакомились с тем самым «документиком», который в 2002 году был предоставлен в распоряжение Дж. Гетти и который, усилиями уже названных торопливых публицистов, в дальнейшем перекочевал на страницы интернета в качестве неоспоримого доказательства подложности анализируемой сталинской телеграммы.

В Центральном архиве ФСБ России нам был предложен архивный документ, с археографической точки зрения являющийся копией незаверенной копии сталинской телеграммы от 10 января 1939 года, но, действительно, с другой датой отправки – 27 июля 1939 года. На копии имеется круглый штамп особого сектора ЦК ВКП(б)[61].

Содержание телеграммы дословно повторяет уже хорошо известный текст телеграммы И. В. Сталина от 10 января 1939 года. Вероятно, именно по этой причине Дж. Гетти в своей публикации и не цитировал ее текст. Однако Дж. Гетти не объяснил, почему нельзя, опираясь только на другую дату отправки телеграммы – 27 июля 1939 года, – делать поспешный вывод о ее подложности.

Попробуем внести ясность в этот запутанный сюжет. Дело в том, что телеграмма, которая хранится в Центральном архиве ФСБ России, отправлялась по совершенно другому (по сравнению с рассылкой телеграммы от 10 января 1939 года) адресу: «Магадан – вручить лично секретарю Колымского окружкома ВКП(б), прокурору Севвостлага, начальнику УНКВД»[62].

Зачем же было необходимо отправлять отдельную телеграмму в Магадан 27 июля 1939 года? Все дело в том, что в момент отправки «нашей» (от 10 января 1939 года) телеграммы Колымского окружкома ВКП(б) в структуре ЦК партии вообще не существовало. По этой причине 10 января она и не могла быть отправлена в Магадан. Как известно, Колымский окружной комитет ВКП(б) был создан в июле 1939 года, а в августе того же года ликвидирован[63].

Однако источниковедческий анализ «колымской» телеграммы заставляет усомниться в ее подлинности по другим причинам. Во-первых, уже упоминавшаяся инструкция от 5 мая 1927 года категорически запрещала цитирование секретных партийных документов, а тем более – изготовление копий таких документов. И во-вторых, на всех отправляемых телеграммах должна была стоять не только дата, но и время (часы и минуты) ее отправки адресату – в нашем случае такой делопроизводственной пометы не существует. Ну никак, по нашему мнению, не мог А. Н. Поскребышев – долголетний руководитель секретного (особого) отдела ЦК ВКП(б) – не знать таких прописных истин!

Вместе с тем считаем необходимым процитировать уже неоднократно называвшуюся инструкцию от 5 мая 1927 года о секретном делопроизводстве: «…9. Подтвердить правило о запрещении (и отдельными лицами) размножения шифровок из других учреждений без их разрешения»[64]. Возможно, А. Н. Поскребышев разрешил сам себе «процитировать» телеграмму из своего учреждения. В таком случае, если такое предположение удастся подтвердить, наши сомнения в подложности телеграммы от 27 июля 1939 будут автоматически сняты.

Однако и при таком допущении остается вопрос: для какой цели А. Н. Поскребышеву необходимо было нарушать инструкцию от 5 мая 1927 года, изготавливая отдельную копию «нашей» телеграммы для Колымского окружкома ВКП(б), если в рассылке этот окружной комитет уже фигурировал[65] и телеграмма должна была быть отправлена в Магадан автоматически (как это было сделано 12 июля 1947 года в случае с Абакумовым)? И почему все-таки на телеграмме от 27 июля 1939 года отсутствует время ее отправки? Вопросы, на которые в настоящее время нет убедительных ответов.

Проанализируем еще один архивный документ, имеющий непосредственное отношение к теме нашего исследования, – справку ЦК КПСС от 8 февраля 1956 года:

СПРАВКА ОБЩЕГО ОТДЕЛА ЦК КПСС

Из папки № 58 исходящих телеграмм 5 августа 1953 года вынута исх. телеграмма за № 26ш от 10.01.39 (выделено мной. – А. Д.) в адрес секретарей обкомов, крайкомов, ЦК компартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД за подписью секретаря ЦК ВКП(б) И. Сталина, содержание телеграммы напечатано на машинке и подлинной подписи не было.

Делопроизводственные пометы: на исх. шифротелеграмме имелись следующие отметки «т. Берия… т. Абакумову 12.VII.47.»

Порядковые номера страниц папки: 32, 33. Верно Козлов (подпись)

Машинописная помета: указанная шифротелеграмма за № 26ш от 10.01.39. по указанию т. Чечулина послана т. Маленкову 5.VIII.1953.

Рукописные пометы:

1. Оригинал шифротелеграммы за № 26ш от 10.I.39. оставлен в делах общей части канцелярии Президиума ЦК КПСС. См. вх. № 1548 от 5.V.54.

А. Солов… (подпись)

2. Копия исх. шифротелеграммы за № 26ш от 10.1.39. от т. Поспелова возвращена и послана в VI сектор Общего отдела ЦК КПСС. См. вх. № 610 от 30.VI.58.

А. Солов… (подпись)

3. 8 февраля 1956 г. с исх. № 26ш сняты две копии, из которых одна по указанию т. Малина послана т. Поспелову, а второй экз. копии находится в IV секторе.

8. VIII.56. Нов… (подпись)

Подлинник. Машинопись и рукопись[66].

В приведенной выше справке Общего отдела ЦК КПСС от 8 февраля 1956 года говорится о том, что «из папки № 58 исходящих телеграмм 5 августа 1953 года вынута (выделено мной. – А. Д.) исх. телеграмма за № 26ш от 10.01.39…»

Зачем необходимо было «вынимать» из дела подлинник интересующей нас телеграммы? Неужели нельзя было просто переписать текст этого документа и распечатать его в необходимом количестве экземпляров?

Думается, мы вправе предположить, что оригинал телеграммы «вынимался» для внесения в него определенных правок. Наша версия заключается в том, что изменения были внесены в текст первой страницы, где говорилось о применении мер физического воздействия к