– Понятно, – уныло отозвался Алекс. Да уж, можно констатировать, что все его планы и надежды на эту поездку дружно ухнули в трубу. Причем канализационную. Впрочем… он покосился на Дитриха – может, все и не так плохо. Дед же сказал, что семья и друзья для швейцарцев – разные миры. Так что, может, Дитрих наконец-то включит его в круг своих близких друзей? Хотя бы под воздействием чувства вины. Это было бы достойным вознаграждением за все те проблемы, в которые швейцарец втянул его этим своим приглашением…

Алекс проснулся от того, что у него замерз нос, несмотря на то что спал он под тяжелым одеялом из гусиного пуха, считай, периной. Просто температура в комнате к утру падала до отрицательных величин. Впрочем, и днем в шале было не так чтобы тепло, потому что печь протапливали только раз в день – утром, когда попутно готовился завтрак и делались заготовки для обеда. И только в это время температура могла кратковременно, на час-полтора, подняться выше двадцати градусов, после чего начинала постепенно падать. Второй же раз, вечером, печь протапливали, только если стояли совсем уж сильные морозы, чего сейчас, например, ожидать не особенно приходилось. Все-таки апрель в Швейцарии – месяц по-настоящему весенний. Хотя здесь, в горах, ночами температура по-прежнему опускалась заметно ниже нуля…

Повалявшись еще минут десять, Алекс тяжело вздохнул и, отбросив одеяло, принялся торопливо, поеживаясь, одеваться. Сначала он натянул на кальсоны байковые штаны, затем добавил к ним теплые вязаные чулки, потом на нательную рубаху надел грубую шерстяную рубашку и уже поверх нее – меховую безрукавку с потертой вышивкой. Вещи были грубоваты и слегка кололись, но в своей джинсе и полусинтетике он бы точно дрожал от холода. Либо ему пришлось бы ходить по дому в верхней одежде… Эх, вот не ценим мы настоящие блага цивилизации! Думаем, что самое важное – это новый iPhone, iPad или там какая-нибудь Tesla Model X. Да чепуха все это! Самым главным благом цивилизации, несомненно, является водяное отопление. Вы даже не представляете себе, какой это класс, когда у тебя в комнате не только тепло, но еще и температура весь день и всю ночь поддерживается на комфортном уровне. Весь день и всю ночь! А чего стоит возможность в любой момент принять душ? Да, блин, просто умыться и побриться, не грея предварительно часами воду на дровяной печи или в лучшем случае в таком же дровяном титане, а просто банально открыв кран. А само бритье? Вы когда-нибудь пытались бриться опасной бритвой? Да-да, той самой, которая «бритвой по горлу – и в колодец». Вот и Алекс того… не рискнул. Оттого и щеголял сейчас роскошной двухнедельной щетиной. На которую, впрочем, его новоиспеченные швейцарские родственники поглядывали с вполне ощущаемым одобрением. Поскольку и сами в подавляющем большинстве также щеголяли бородами. Да уж, на такое приключение парень никак не рассчитывал…

* * *

На следующее утро после дня рождения Дитриха Алекс проспал. Ну да, за прошлый день он принял «на грудь» несколько своих обычных норм, вследствие чего в том, что утром парень с трудом смог продрать глаза, не было ничего удивительного. Впрочем, попадания под горячую руку матушки Дитриха ему все-таки удалось избежать. Благодаря, кстати, детям. И деду.

Когда он, продрав-таки глаза, бросил мутный взгляд на часы на мобильнике, было уже девять утра. Белый день по австрийским и немецким меркам, где практически все магазины, кнайпы, кафе, школы и существенная часть производств и офисов начинают работу с семи, максимум восьми часов. Так что, узрев время, парень тут же подскочил и принялся торопливо одеваться.

Дитриха не было, но Алекс решил его не дожидаться, а сразу же линять. Если все, что он вчера узнал и понял про его матушку, окажется правдой, встречаться с ней точно не стоит. Но чем дольше он задержится – тем более вероятной становится такая встреча. Так что следовало воспользоваться пока еще имеющейся возможностью и тихо исчезнуть, а с Дитрихом лучше потом в Вене пересечься…

Уже скатившись по лестнице, Алекс вынужден был резко затормозить, потому что услышал с той стороны входной двери приближающиеся голоса – один хриплый, точно принадлежащий вчерашнему деду, а другой высокий, визгливый, женский. Причем визгливый звучал явно обвинительно, а вот хриплый неуклюже оправдывался.

– …в вашем возрасте больше ответственности, Groβvater [15]. И вообще, вы мне так и не ответили, где раздобыли денег? Неужели у этого русского? Все остальные уже давно в курсе вашего kleineunternehmen [16]. Ну если это так, то…

Алекс испуганно попятился и отчаянно огляделся по сторонам. И куды бечь?

– Скажите, а у вас в Russland есть мобильные телефоны?

– Что? – Алекс едва не подпрыгнул от неожиданности, но удержался и лишь резко развернулся. Прямо за его спиной обнаружилась парочка пацанов, по виду лет шести-семи от роду, с любопытством смотрящих на него.

– Э-э-э… у-у-у нас? М-м-м… вот что – я вам расскажу, но сначала… у вас тут нет черного хода?

– Есть, – оба синхронно кивнули. – Идите за нами! – И они, мгновенно развернувшись, с места рванули куда-то за лестницу и под нее. Алекс бросился за ними, на ходу расслышав, как открывается входная дверь…

До черного хода он добрался вполне успешно. И до мотоцикла тоже. Вот только выезд со стоянки был перекрыт ухоженной BMW-единичкой. Похоже, мама Дитриха предприняла некоторые усилия, чтобы неожиданный гость не смог уехать, так сказать, не попрощавшись. Нет, можно было рвануть напролом через кусты, но Алекс решил настолько не наглеть. Мама у Дитриха по характеру еще тот unteroffizier [17], так что не стоит раздражать ее сверх меры. Еще упрется и напрочь запретит сыночку дружить с «этим варварским русским». Сейчас-то он не только виновник, но еще и, так сказать, жертва коварства деда, а вот поломай он еще и кусты… Так что Алекс ухватил мотоцикл за руль и поволок в сторону проема в стене кустарника, от которого начиналась аккуратная дорожка, ведущая как раз к черному ходу, на ходу принявшись рассказывать:

– В Russland есть мобильные телефоны, а также самолеты, поезда, машины и компьютеры. Все, что есть и в Швейцарии. А также многое из того, чего в Швейцарии нет.

Любопытные глазенки обоих пацанов удивленно округлились. Мол, как так-то – а как же демократия? Они, скорее всего, и сами не слишком еще представляли, что именно означает это слово, но уже пребывали в унаследованной от взрослых абсолютной уверенности, что это великая непреходящая ценность, отсутствие или недостаток которой у кого бы то ни было делает их убогими или вообще неполноценными. Во всех отношениях… Впрочем, что взять с этих милых деток – сам Алекс еще не так давно считал именно так. До своего переезда в Австрию. А вот после… Нет, он и сейчас продолжал считать так же. Демократия – форева! Не то что всякие там монархии или олигархии. И плевать, что они появились практически одновременно и были подробно описаны и классифицированы еще почти две с половиной тысячи лет назад древнегреческим философом Платоном. И все эти две с половиной тысячи лет регулярно сменяли друг друга, никак не замедляя неуклонного поступательного развития человеческой цивилизации. Из чего следует, что не только одна лишь демократия, а все эти формы организации общества для человечества вполне приемлемы и даже естественны. Более того, очень может быть, что именно регулярная смена этих форм и нужна человечеству, а также отдельным странам и континентам для успешного развития… Нет, для него демократия до сих пор была самой лучшей формой организации общества! А всякие монархии, олигархии, тоталитаризмы, коммунизмы и все такое прочее – отстой и дремучее средневековье. Ну или позор и рабство… Просто после переезда в Австрию его представление о Европе как о «сияющим граде на холме», в котором жизнь наполнена счастьем и удовольствием и никаких особых проблем тут нет и быть не может, сильно потускнело. Как выяснилось, все, что раздражало и напрягало его дома – лень, бюрократия, равнодушие и даже взяточничество полиции и чиновников, «кавказ и таджикистан» на улицах, – вполне имеется и здесь. Причем последнее даже еще в куда более жестком варианте «марокко и пакистана». Несмотря на всю демократию… Причем в Австрии с этим все было еще терпимо. Хотя с подобными вещами он все равно сталкивался, но, слава богу, пока без особенных потерь. А вот в тех же Италии, Греции, Португалии и еще доброй дюжине других стран Евросоюза подобные проблемы просто цвели и пахли. Алекс об этом знал точно. Поскольку вследствие того, что ни с кем из «коренных» австрийцев ему накоротке сойтись не довелось, парень по большей части вращался в среде таких же, как он, эмигрантов, среди которых довольно многие имели немалый стаж проживания в упомянутых странах. Вот они и порассказывали. Ну да, недаром есть анекдот о том, что нехрен путать туризм и эмиграцию… Так что к своей покинутой родине он, к собственному удивлению, здесь, в Европе, стал относиться с куда большим пиететом. Если уж здесь, то есть на земле, где и родилась демократия, с ней все далеко не сахарно, что уж говорить о его стране. А довольно частое завистливое: «Вам-то хорошо – у вас Путин» – вообще грело сердце. Хотя дома Алекс считал себя принципиальным и непримиримым противником «несменяемости власти».