Наверное, я опять сделала что-то не так.

Всего три дня. А ощущение такое, что я здесь месяц, по меньшей мере.

Мне кажется, я скоро забуду, как звучит мой голос и разучусь говорить. Потому что говорить мне здесь не с кем. Рита не снимает наушников по вечерам и все свободное время тусуется в спортзале. Тина… тут уж я не снимаю наушников!

От неприятностей спасает то, что правилами школы в чужие комнаты заходить категорически запрещено. Общение только в отведённых для этого местах. Их предостаточно! Но я там не бываю. С кем мне общаться? Я — люмпен. О чем мне с ними говорить? О Тиффани, новой Бугатти отца и каникулах в Монако? Или, подождите, Марокко?.. Тина даже по телефону говорит только об этом!

Старших классов всё-таки два. И Рафаэль не в моём. Увы…

Но пару раз в неделю в расписании у нас общие лекции.

По special level в моей жизни появились итальянский и корейский, та самая политэкономика, а еще этикет, риторика и… еще там что-то впереди. И я в шоке. Все свое редкое свободное время я пытаюсь хоть немного нагнать программу.

Вечером у меня теперь тренировки. И мне пришлось выбирать между не моё и совсем не моё. Единственное моё, где я однозначно могла бы — стритденс. Но, во-первых, туда не набирают, команда давно сформирована, а во-вторых лидер коллектива — третья подружка Тины, Галина. Обычные имена здесь не в ходу. Поэтому она Гала. С ударением на последнюю "а".

А у меня в итоге — бассейн и стрейчинг.

Большой теннис и верховная езда — часть занятий по этикету.

Такое ощущение, что меня готовят выйти замуж за принцы уэльского, не меньше. И я в недоумении. Ну зачем мне верховая езда?! Первое моё занятие, к счастью, началось и закончилось кормлением лошадей. Хоть какие-то позитивные эмоции.

В комнате у нас такое напряжение, что мне кажется должны лопаться лампочки. Спасает лишь то, что до отбоя там практически никого не бывает. Только я третий день как последняя зубрилка сижу с медиа-лекциями за прошлый год.

Школа разделена на несколько группировок. Но в хитросплетениях взаимоотношений сам черт ногу сломит. Да мне и неинтересно! У меня корейский. Корейский — это треш.

Включаю урок с разговорной речью в наушники. И решаю прогуляться перед сном по аллее. Это не самое популярное место у учеников, поэтому я иногда сижу там в беседке. А в самом конце аллеи оказывается маленький пруд и фонтан…

Вот возле него кто-то сзади касается моего плеча. Это неожиданно и, вскрикнув от испуга, я разворачиваюсь.

Рафаэль!

Выдергиваю наушники.

— Извини, — улыбается он.

В его руках два стакана кофе с трубочками.

— Привет… — смущённо опускаю взгляд.

— Держи.

— О, спасибо!

Я так хотела кофе. Но не решалась зайти в кофейню, там всегда людно. А я теперь социофоб.

Мы медленно идём по аллее. И мне очень радостно внутри, что хоть кто-то относится ко мне по-человечески.

— Как дела у тебя?

— Терпимо…

— Тебя нигде не видно.

Пожимаю плечами.

— В субботу будет тусовка. Хочешь попасть?

— Не думаю, что мне будут рады.

— Да перестань! Здесь никто никому не рад. Но надо же как-то вливаться.

— А что за тусовка?

— Спарринги… музыка… хопчик… Это весело! Пойдем со мной. Я тебя приглашаю.

— Я подумаю, ладно? — отказывать ему не хочется.

Дорога до общежития лежит мимо уличной спортивной площадки. Там Сэм со своей компанией.

Я вижу издали, как парни сдергивают футболки и, соревнуясь или на спор, подпрыгивают на турники. И под подбадривающие посвистывания и смех девчонок подтягиваются, демонстрируя красивые торсы и игру мышц.

Сэм, имеет какую-то необъяснимую власть над моим вниманием. Если он где-то рядом, я теряюсь и не могу сосредоточиться ни на чем другом.

И вот сейчас совершено не слышу, что рассказывает мне Рафаэль, прилипая взглядом к Семёну.

Тяжело дыша, он последний спрыгивает с турника. Загорелая кожа лоснится от пота, выраженные косые мышцы пресса уходят под резинку шорт. Куда я смотрю?! Выткните мне глаза кто-нибудь!

Тина обнимая Семёна за шею, виснет, прижимаясь к его губам своими. Под улюлюканье толпы, они целуются.

Мне становится дико неприятно от этого! В груди перехватывает и пульс ускоряется. В недоумении прислушиваюсь к своим ощущениям.

Сэм отстраняется от Тины.

Мне неловко, что я пялюсь. Но — поздно, я не успеваю вовремя отвернуться, встречаясь с Сэмом взглядом. Провалиться сквозь землю! Прямо сейчас! Можно это как-то организовать?!

Ухмылка застывает на его лице, он переводит хмурый взгляд с меня на Рафаэля и обратно.

— Сэм! — тянет его к себе Тина.

Отворачивается, делая шаг в сторону. И, пружинисто подпрыгивая, несколько раз остервенело заряжает кулаками по висящей на цепи кожаной груше.

Моя тревога подскакивает до небес. Впрочем, как и от любой его реакции на меня.

— Воу-воу! — смеется Макс. — Решетов — ты молот!

А мне кажется он просто мечтает разочек так врезать мне. Да за что?!

Мы с Рафаэлем проходим дальше, оставляя площадку за спиной.

Он доводит меня до комнаты. Ложится спиной на косяк.

— Пройдёшь? — теряюсь я.

Стреляет взглядом на камеру на двери.

— А… да… — развожу руками.

— Был рад пообщаться, — ловит мои пальцы.

Чувствую, как покрываюсь румянцем. Кусая губы, прячу улыбку. А он так пристально смотрит… и совсем не улыбается. Тянет руку к моему лицу, заправляя за ушко прядь моих волос.

— Ты очень красивая… — опускает взгляд, пряча эмоции.

Крепче сжимает мои пальцы.

— Дашь мне свой номер?

— О, конечно, без проблем, — пытаюсь выглядеть поуверенней, чем чувствую себя.